Региональная общественная организация участников оказания интернациональной помощи республике Ангола
Поиск по сайту
Подписка на новости
Ваше имя:
E-mail:
Случайный MP3 файл с сайта
Установите Flash-проигрыватель 14. Комо'шта, камарад...( автор и исполнитель Курлыгин Сергей Владимирович)

Перейти к разделу >>

Вышел в свет очередной дайджест новостей Союза ветеранов Анголы «Ангольцы» с сибирским характером», посвященный деятельности Представительства Союза ветеранов Анголы в Новосибирской области.   

С. Коломнин. "Кому не дает покоя слава "ангольского Рэмбо"

Сергей КОЛОМНИН

Кому не дает покоя слава «ангольского Рэмбо»

Как-то, на одной из международных выставок в Москве, к стенду журнала «Солдат удачи» подошел  посетитель. Увидев обложку  журнала со специфической ангольской тематикой, он тут же представился: «Бывший старшина подразделения разведки морской пехоты Николай. Воевал в Анголе в 1975-м. Как мы там крошили черных!» И, как бы, в доказательство, отвернув рукав рубахи, продемонстрировал татуировку: из чрева грозного БДК на  берег с явно африканским пейзажем вкатывается советский БТР… Однако после двух-трех моих  вопросов Николай начал явно нервничать, путаться,  откровенно «плавать» в ангольских реалиях и вскоре быстренько ретировался…

Чем дальше отдаляются события той войны, тем больше появляется на российском горизонте  «героев Анголы», которые, по  их рассказам, чуть ли не в одиночку уничтожали целые легионы унитовцев и юаровцев. И, что интересно все они, как на подбор, «спецназовцы». Этот феномен объясняется просто: та война и сегодня остается во многом неизвестной. Вокруг  пребывания советских военнослужащих в Анголе создается ореол таинственности и загадочности. Поэтому можно, сыграв на незнании людей того, что происходило на самом деле,  пофантазировать и попросту приврать. Тем более, что и бойцов специальных подразделений, да и морских пехотинцев через Анголу действительно прошло немало.

«Переводчик специального назначения»

Тема войны в Анголе и участия  в ней наших ребят становиться все более модной в литературе, кинематографе.  В  российском фильме «Мужская работа» главные герои, элита спецназа ГРУ, по причине временной ненадобности взявшие «тайм аут» у себя на службе,  несколько лет воюют «в качестве офицеров удачи» в некой африканской стране, имеющей  признаки сходства с Анголой. Или взять фильм «Мусорщик», с мужественным актером Гуськовым в главной роли. В одном из эпизодов заезжая столичная журналистка со знанием дела спрашивает бывшего спецназовца, а ныне отошедшего от дел киллера, о происхождении замысловатой татуировки на руке: «Афганистан?». В ответ герой Гуськова  «скромно» признается: «Нет, Ангола!». И зритель понимает: да что там Афган, Афган – это так, для детей. Вот Ангола – это да!  Именно там и воевал наш спецназ, там наши хорошие белые парни  крошили в непроходимых джунглях Африки плохих негров.

В формирование мифов о массовом участии в событиях в Анголе советских бойцов спецподразделений вносят свой вклад некоторые российские средства массовой информации. Так, в газете со звучным названием «Спецназ России» мне как-то попалось на глаза интервью некого Джавохира Кабилова (скорее всего, это псевдоним) с  «бывшим лейтенантом войск специального назначения ГРУ МО СССР» по имени Владимир.

Автор материала, не моргнув глазом, сделал из обыкновенного переводчика, да еще,  и  не кадрового военного, а  парня, призванного в армию после гражданского иняза,  матерого спецназовца.  Вот, что  пишет журналист о своем герое: «Прекрасное владение английским и испанским, плюс отменная спортивная подготовка (он мастер спорта по дзю-до и плаванию, в его активе прыжки с парашютом, знание приемов рукопашного боя), скорее всего и стали причиной того, что ему предложили попробовать себя в качестве переводчика в составе советской военной миссии в Перу».

 Вот так то. Оказывается, обыкновенных переводчиков в армию не брали. Только альпинистов, парашютистов, да мастеров кунг-фу! Но в Латинскую Америку Володя не попал, его ждала более значительная миссия: лейтенант был срочно  направлен на спецстажировку «в жаркую южную республику» и оказался в «секретном тренировочном лагере». Там он  «прошел усиленную специальную подготовку: «тропа разведчика», уроки альпинизма, стрельба и т.п.» Для чего? Оказывается окончательная цель изнурительной подготовки «переводчика специального назначения» была все та же Ангола.

Но, прибыв в страну,  Владимир почему то оказался не на фронте,  а  в тихом и уютном городке Негаже, расположенном далеко от основных районов боевых действий с унитовцами и юаровцами (те, кто прошел Анголу, это почти курортное место, видимо, знают). И ему, переводчику, поручают  немного, нимало, а «подготовку разведвзвода бригады!».

  В псевдоангольких воспоминаниях новоиспеченного грушника, растиражированных газетой со звучным названием, содержится  и такое сенсационное признание «спецназовца Владимира»: «Все диверсионные и специальные операции против УНИТА проводили советские военные. Небольшими группами, а то и в одиночку, наши рейнджеры уходили в джунгли и всегда возвращались, выполнив задачу. Нередко им приходилось действовать за пределами Анголы, в соседней Намибии и даже в ЮАР».  Утверждение это, правда, так и осталось голословным: никаких доказательств или примеров в статье приведено не было.

Давайте попробуем спокойно разобраться, где тут правда, а где вымысел. Я более пяти лет проработал  в армии Народной Республики Анголы, объездил всю страну, участвовал во многих, в том числе, как сейчас бы назвали, «специальных мероприятиях». Об одном из них: спасении силами ангольского спецназа советского экипажа самолета Ан-26, сбитого унитовцами под городом Менонге  осенью 1983 года «СУ» уже писал. С 1984 по 1991 год я продолжил службу уже в министерстве обороны в одном из управлений, в задачу которого, в частности, входил анализ военно-политической обстановки в Анголе и ее армии.  Кроме того, в этот период мне часто приходилось выезжать в Анголу самому, а также встречался   с прибывающими из страны советскими военными советниками и специалистами, представителями ангольского командования, что добавляло к этой картине новые штрихи. Поэтому обстановку в армии Анголы и степень о участия наших специалистов в диверсионных и специальных операциях  достаточно четко представлю.

 Конечно, не обо всем сегодня можно рассказать, не все имена и фамилии назвать. Архивы по военно-политическому сотрудничеству с Анголой до сих пор засекречены. Однако даже без всякого доступа в секретной информации можно с уверенностью сказать, что, например, подготовку разведвзвода ангольской бригады никогда бы не доверили переводчику, «пусть и владевшему дзю-до». Этой нелегкой и кропотливой работой наверняка занимался советник в звании майора или подполковника с опытом работы в войсковой разведке, а «псевдогрушник Володя» был при нем всего-навсего обыкновенным переводчиком…

«Таких задач Центром не ставилось»

Много ли было в Анголе советских спецназовцев? Сразу определимся, что  под этим  термином мы будем иметь в виду не только бойцов спецназа ГРУ и КГБ, но и специалистов по разведке и диверсиям,  принадлежавшим к другим ведомствам:  армии, морской пехоте,  ВМФ и  ВДВ. То есть людей, с особой подготовкой, которые и могли выступать в качестве «ангольских рейнджеров» в тылу противника.

 Среди 12 тысяч советских военнослужащих, официально прошедших Анголу с 1975 по 1992 год было немало специалистов такого профиля.  Так как ангольская армия - ФАПЛА строилась по советскому образу и подобию,  в ней, как это положено, формировались диверсионные, разведывательные и другие специальные подразделения, в том числе и первые в вооруженных силах десантно-штурмовые бригады: 13-я и 18-я. В середине 80-х годов XX века ФАПЛА имели в своем составе 45 бригад, разбросанных по 10 военно-политическим округам. Кроме них были еще специальные формирования пограничных войск, войск министерства внутренних дел и госбезопасности.  Личный состав этих ангольских специальных подразделений обучали советские специалисты соответствующей квалификации, в том числе и прошедшие Афганистан. Но хочу подчеркнуть:  все они были рассредоточены по местам дислокации частей ангольской армии, выполняя советнические и инструкторские функции, не составляли какого-либо отдельного специального подразделения.

Так что, наши  спецназовцы в Анголе были. Это факт. Но вопрос: возлагались ли советским, либо ангольским командованием на представителей войск специального назначения СССР (ГРУ, КГБ, армейская разведка,  разведка ВДВ, морской пехоты) в Анголе задачи, например, по проведению специальных операций внутри страны, на территории Намибии, ЮАР,  отправлялись ли они в самостоятельные «рейды и поиски по тылам унитовцев и юаровцев»?

Вот мнение человека вполне компетентного. Борис Гаврилович Путилин работал в середине 70-х годов прошлого века первым секретарем советского посольства в Конго (Браззавиль). Именно он в 1974 году был тем человеком, который координировал не только  поставки оружия МПЛА из СССР, но и планы помощи со стороны советских военных специалистов и кубинцев. Пускай никого не вводит в заблуждение его официальная должность. В советское время ее обычно исполнял… резидент ГРУ. По его словам  на случай захвата наших людей в Анголе и в случае неудачи миссии по помощи движению МПЛА, существовал ряд планов «специальных операций». Они предусматривали, в частности, эвакуацию наших советников и специалистов в случае неудачи их миссии. Поэтому в самый ответственный период ноября 1975 года, когда решалась судьба ангольской революции, к берегам Анголы прибыл большой десантный корабль (БДК) ВМФ СССР с техникой и личным составом на борту. Но ни корабль, ни личный состав десанта задействован не был.

Кроме того, буквально накануне решающих событий из Москвы была получена шифротелеграмма, которая прямо разрешала нашим военным специалистам принимать участие в боевых действиях на стороне сил МПЛА и кубинских войск. «Это объяснялось крайне напряженной ситуацией, возникшей в стране в канун провозглашения независимости 11 ноября 1974 года, - вспоминал Б. Путилин. Поэтому, когда  около сорока советских военнослужащих во главе с полковником В. Г. Трофименко, находившихся в то время в Конго,  после 11 ноября были переброшены в Луанду, они имели своеобразный «карт бланш» Москвы на участие в боевых действиях. Однако основной удар южноафриканской военной машины и отрядов сепаратистов приняли на себя кубинцы. Наши военнослужащие ограничились советническими и инструкторскими функциями». Что же касается   возможности проведения каких-либо «специальных диверсионных» рейдов силами советских военных специалистов, Борис Гаврилович ответил отрицательно. «Таких задач в тот период Центром не ставилось».

Рейд на Куэбе

Но война в Анголе разрасталась, в страну поехали уже не десятки, а сотни и тысячи советских советников. Изменилась  ли ситуация с «массовым применением советского спецназа» в Анголе середине и конце 80-х годов, когда УНИТА при поддержке армии ЮАР развязала широкомасштабную гражданскую войну? Бывший первый заместитель,  а затем и главный военный советник в Анголе в 1988 –1991 годах генерал-полковник В. Н.  Беляев в одной из бесед со мной сказал: «Что касается рейдов наших военнослужащих «в Намибию и ЮАР» с целью уничтожения каких-либо объектов, в этом никакой необходимости не было. Да и не было в Анголе разведывательно-диверсионных групп, составленных из советских военнослужащих. Это не было предусмотрено договором о нашем сотрудничестве.  С такими задачами прекрасно справлялись специальные группы бойцов, ФАПЛА, СВАПО и АНК, подготовленные нашими спецами. Но на территории Анголы, там, где велись боевые действия, наши советники  выходили вместе с ангольцами на операции и специалисты по разведке могли сопровождать отдельные разведгруппы в тылу противника.  Особенно когда была необходима информация из первых рук».

Да, сейчас можно сказать, что, оказывая помощь  руководству спецподразделений ФАПЛА, а также боевых отрядов Африканского Национального Конгресса «Умконто ве сизве» и СВАПО   (ПЛАН),  в составе некоторых таких групп действовали и наши офицеры. Об этом, в частности свидетельствует генерал армии В. И. Варенников, неоднократно бывавший в Анголе в качестве спецпредставителя Генерального штаба СССР. «О многих планировавшихся операциях УНИТА и ЮАР нам было достоверно известно из первых рук: наши офицеры-разведчики, действуя в составе отрядов СВАПО на территории Намибии и на юге Анголы, имели прямые контакты со сторонниками УНИТА и ЮАР, способными за плату дать точные данные о группировке войск ЮАР».

Вместе с тем, зная, что  у   руководства советской военной миссии в те времена было довольно жесткое указание  Москвы о соблюдении всех мер безопасности наших советников и специалистов, можно с уверенностью сказать, что такие «походы по тылам» не были  массовыми. Но о некоторых сегодня можно рассказать. На такие задания ходили настоящие профессионалы, которые и никогда не опустятся до саморекламы недостойными способами, как «лейтенант войск специального назначения ГРУ МО СССР» по имени Владимир.   Вот рассказ одного из них, Валентина Гаева.

«В Анголе я работал специалистом при командире разведроты в 6-м военном округе. Мой подсоветный, первый лейтенант (ангольское воинское звание, соответствующее приблизительно нашему старшему лейтенанту - авт.) Жоакинь Нзажи был парнем непростым, с характером. В СССР не учился, зато прошел подготовку в 1982 году у португальских инструкторов специальных сил где-то на севере страны. Считал себя и умнее и способнее нас и сначала не очень доверял мне. Особенно в том, что касалось методов и способов ведения противопартизанской войны. Но, однажды во время занятий по рукопашному бою анголец решил продемонстрировать мне какой-то мудреный  прием. И тут же оказался на полу, досыта накушавшись красноватой ангольской земельки. А уж после того, как я показал,  как надо стрелять с двух рук, дело и вовсе пошло. Распили мы с Нзажи после всего этого бутылку водки, ну и вроде нашли общий язык. (К тому времени я уже немного начал изъясняться по-португальски, а анголец кое-как говорил по-русски).

 Как-то моему подсоветному пришел из округа приказ: найти сбитый в районе реки Куэбе юаровкий «Мираж». Средства ПВО ФАПЛА «завалили» его при подходе к городу Менонге и, по наблюдениям, летчик не успел катапультироваться. У меня руки зачесались: как ни как, боевая задача.

А идти с ангольской разведгруппой в поиск формально нельзя, запрещено. Я командировался в страну по линии 10-ки (10-е Главное управление Генерального штаба занималось подготовкой и командированием  советских специалистов за рубеж – авт.). В Генштабе при инструктаже наставляли: только обучать, тренировать, консультировать, но за «анголан» ни в коем случае не «работать». В руководстве же советской военной миссии в Анголе в те времена существовала некая двойственность позиции по нашему участию в «БД». Москва, страхуясь, от международных скандалов, боясь, что при гибели или захвате в плен советских советников наш «идеологический противник» получит в  полемике преимущество, их, мягко говоря, не поощряла. А новый  главный военный советник генерал-полковник К. Курочкин, практически вопреки Москве, дал  добро. Боевой был мужик. Так и сказал: «Где подсоветный, там и советник, специалист. А иначе вы здесь не нужны».

Сходить в поиск страсть как хотелось, я же «спецназер». Столько лет учился, тренировался, когда еще доведется побывать в боевых условиях. Большое начальство в округе я даже спрашивать не стал: бесполезно, там  советник командующего был такой перестраховщик, к тому же ждал со дня на день генеральские погоны. Ему неприятности на одно место были не нужны. Просто доложил советнику при начальнике разведки округа, правда, без особых деталей. Но была еще одна сложность. Нужно было  Нзажи упросить, чтобы взял. У ангольцев была масса каких-то директив и инструкций о соблюдении нашей безопасности. В случае чего ему могло сильно влететь от командующего округом. Но мой «анголанен», поразмыслив, согласился.

Десантировались мы с группой с вертушки Ми-8 в предполагаемом районе падения самолета. Экипировка, боезапас – «по полной норме», район-то контролировался УНИТА.  Двое суток лазили  по саванне и прибрежной «шане» - так ангольцы называют заболоченную, покрытую высокой травой прибрежную полосу. Вымотались вчистую. Но самолет нашли. Вернее то, что от него осталось. Даже тело летчика обнаружили, хоть и  труп уже разлагаться начал, жара и влажность сделали свое дело, да и местные четвероногие хищники «приложили зубы».  Взрывом ракеты юаровского пилота  буквально перерубило пополам, но «верх» под обломками самолета довольно хорошо сохранился. Его и сфотографировали: не тащить же гниющие останки на себе. Эти фотографии фапловцы позже использовали в пропагандистских целях, выпустили листовку: «Такой конец ждет всех империалистических и расистских стервятников в небе независимой Анголы». Чтоб другим неповадно было.

 Собрали все что можно, выломали несколько приборов с «Миража» в доказательство успешного рейда. Вызвали вертолет, и домой, в Менонге.  С унитовцами и юаровскими спецназовцами повстречаться не пришлось. Но самолет они искали, это факт. Южноафриканцы почти никогда не оставляли своих летчиков в беде ни живых ни мертвых. Так что нарваться могли запросто.

С того рейда у меня осталась пачка противомалярийных таблеток «Камохин», найденных в «НАЗе» сбитого юаровского пилота. Здорово они меня потом выручали. Это не «Дилагил» какой-нибудь. Приступ малярии «Камохин» снимает сразу и в качестве профилактики годится. Что и говорить, снабжали юаровцы своих летчиков со знанием дела. Приходилось  и потом пару раз ходить на подобные задания. Но на рожон мы никогда  не лезли, и  дело до открытых столкновений с унитовцами и юаровцами не доходило».

 

«Служба в Атлантике была не мед»

 

А как обстояло дело с «рейдами советских морских пехотинцев в Анголе»? Часто ли приходилось им «крушить  унитовцев и юаровцев»?

В условиях тогдашнего противостояния США и СССР Ангола превратилась в главный форпост советского военного присутствия в юго-восточной Атлантике. Поэтому в прилегающей к берегам Анголы акватории Атлантики с 1975 по конец 80-х годов XX века постоянно находились корабли оперативной эскадры, среди которых,  как правило, было  2-3 больших и средних десантных корабля (БДК, СДК) Северного флота. Все они  периодически заходили на базы ВМФ и морские порты Анголы (Луанда, Порту Амбоинь, Амбриш, Кабинда, Лобиту, Бенгела, Намиб, Порту Алешандре). Каждый нес в своем чреве  от усиленной роты до батальона морской пехоты, несколько десятков БМП, БТР и плавающих танков ПТ-76. Надо сказать, что местное военное командование этим успешно пользовалось. Например, когда обострялась обстановка на границе Анголы с оккупированной ЮАР Намибией, тут же следовала просьба министра обороны, а то, и президента страны, о перебазировании советских боевых кораблей в ближайшие к границе порты – Намиб (Мосамедиш) и Порту-Алешандре.

 Конечно, главная задача у экипажей была скорее психологической, но артиллерийские и ракетные установки расчехлялись, а  бортовые РЛС работали в боевом режиме. В присутствии наших кораблей авиация  ЮАР, свободно проникающая на сотни километров вглубь территории Анголы, старательно избегала даже приближаться к побережью. На моей памяти  тот же Намиб  ни разу не бомбили даже в отсутствие наших кораблей. Нелегкую лямку «морпеха» на одном из БДК Северного флота, регулярно ходившего в Анголу, тянул мой родственник, двоюродный брат жены Иван Маков, к сожалению, трагически погибший осенью  2002 года в Москве. Вот, что он рассказывал мне о своем пребывании в Анголе.

 «Служба в Атлантике была не мед. Подъем в 6 утра, физзарядка, завтрак, развод на работы. В 12 обед и три часа отдыха, когда   самая жара. В десантном  отсеке духотища страшенная: штатный кондиционер не справляется, а если выходил из строя, а такое бывало часто, то  температура до 50 градусов поднималась. А на палубу ни-ни, это привилегия экипажа. Каждый заход в порт был праздником. Приоткроем аппарель десантного шлюза, свежий ветерок подует, хоть спать можно. Чем занимались? В свободное время «качались», обслуживали технику, отрабатывали приемы рукопашного боя. Несколько раз проводили «спарринги» с местным подразделением – аналогом нашей морской пехоты.  Когда стояли в Луанде, в свободное время на пляже часто играли в футбол и волейбол. Купались, рыбку ловили и с берега и с «борта».   С ангольцами любили общаться, они «по жизни»  ребята приветливые и вежливые. Объяснялись в основном жестами, «на пальцах». Кое-кто из наших  на тушенку и сигареты менял у них побрякушки: маски, статуэтки из дерева. Особой удачей считалось выменять фигурку из слоновой кости, но происходило редко: слишком дорого просили. Когда стояли у стенки, в город несколько раз возили: посмотреть достопримечательности. В крепость «Сан Мигель», в музей естественной истории. Запомнилась первоклассная коллекция чучел  рыб и морских животных. Кроме Луанды, заходили в Мосамедиш (теперь город называется Намиб – авт.) и еще в несколько портов, названия не помню. Да и  из трюма ни черта не видно.

Основным нашим, если так выразиться, «развлечением»  были ночные «дуэли» с подводными пловцами ЮАР. Это называлась «противодиверсионная вахта». Сам я, правда, диверсантов никогда не видел. Но они существовали, это факт. Подрывали в основном гражданские  транспорты с оружием, снаряжением, продовольствием. При нас пустили на дно наше судно  «Комсомолец Донбасса»[i], стоявший далеко на рейде, и пару сухогрузов из ГДР. Но советские боевые корабли южноафриканцы не трогали. Видимо боялись. Да и меры мы принимали соответствующие. Какие? Да глушили их «лимонками». Еще были у нас такие штучки: гранатометы «Огонек» и «Дуэль».

На ночь бортовые огни  гасили: опасались  снайперов. На палубу по периметру выставляли несколько ящиков с ручными гранатами - «лимонками», которые морячки из экипажа БДК периодически бросали в воду. Причем старались взорвать пару гранат еще при свете, чтобы успеть собрать с воды и пожарить на камбузе к вечернему чаю «доппоек»  -  глушенную рыбу. К утру ее на поверхности уже не оставалось, сжирали акулы. Ручными гранатами защищали  ближние подступы к кораблю. Чтобы обезопасить себя на дальних подступах из морпехов  формировался расчет гранатомета МРГ-1 «Огонек». Он представлял собой блок из семи вертикальных стволов калибра 55 мм, закрепленных стационарно на треноге. Этот «тюльпан» наводили на сектор возможного появления аквалангистов-диверсантов. Расчет осуществлял  заряжание и  прятался в укрытие.  По команде открывался огонь. Кто давал команду? Обычно  наблюдатель, если что-то увидит. Но, как правило, это были ложные цели: палки или другой плавняк. Мало ли что в бухте плавает. А иногда надоедало ждать, да и нажимали на электроспуск. Пламя, грохот, реактивные струи: любо-дорого посмотреть. Потом зарядим и опять ждем. На это дело боеприпасов не жалели.

Если стояли у стенки, то «Огонек» нельзя было использовать. Слишком мощный. Реактивной струей можно и своих поджарить. Тогда додумались снять один ствол от «Огонька» и   закрепить его с помощью специальных подвесов на плече стреляющего. Смонтировали на трубе и устройство электроспуска,  позаимствовав его от реактивного гранатомета «Удар». Боец с таким тубусом мог свободно перемещаться по палубе или по причальной стенке. В случае появления на воде вероятной цели открывал огонь. Называлась вся эта конструкция  «Дуэль».  Но и эта штуковина  была крайне опасна.  Не дай Бог, во время залпа кто-то окажется сзади – получится кусок жареного мяса. Поэтому на палубе  его не применяли редко, в основном пользовались «Дуэлью» только на берегу, например, когда стояли в Мосамедише. Там военно-морской базы не было, только гражданский порт. Вот и приходилось БДК не только со стороны океана охранять, но и с суши. Командир роты десанта «нарезал» каждому расчету из трех человек свой «кусок»  – метров 200-300 отличного песчаного пляжа. Один морпех  с «Дуэлью», и двое с АКС. Это, кстати, была любимая наша «вахта». Можно было расслабиться, даже искупаться. На пляже в изобилии росли пальмы. Лазили на них за кокосами и финиками. Финики, правда, были какие-то странные, абсолютно несъедобные. Но зато экзотика!

Еще боевые стрельбы в море проводили. В общем, обычная, нормальная служба. Да, многие парни татуировки себе кололи.  Ангола, пальмы, якоря и всякое такое. Чтоб память была, да и похвастаться после: был там и видел Африку. А вот с юаровцами и унитовцами повоевать в открытую не пришлось. Не было этого. И не только в наш поход. Если что и было раньше, то нам бы рассказали: такие вещи как по беспроволочному телеграфу передаются».

Могу добавить, что части морской пехоты помимо того, что занимались боевой подготовкой, выделялись в качестве усиления для охраны некоторых береговых объектов, связанных с пребыванием в Анголе советских людей. Например, территории  нашего Пункта материально-технического обеспечения (ПМТО), жилых помещений, топливных складов, машин ЗАС,  также в отдельных случаях, нашего посольства и военной миссии. Принимали морские пехотинцы  участие и в охране советских гражданских и рыболовецких судов. Когда в 1986 году в порту Намиб южноафриканские боевые пловцы подорвали советские транспорты «Капитан Чирков» и «Капитан Вислобоков», в Анголу срочно прибыла группа морского спецназа для нейтрализации невзорвавшихся мин[ii]. Охрана и оборона района разминирования была возложена на советских морских пехотинцев. Хочу подчеркнуть:  эти  задачи были боевыми. И все советские морские пехотинцы в любой момент могли оказаться лицом к лицу с южноафриканскими диверсантами и готовы были дать им надлежащий отпор. И тот, факт, что они не ходили «в героические рейды по унитовским и юаровским тылам» отнюдь не умаляет их заслуг   перед ангольским народом и своим Отечеством.

Опубликовано: журнал Солдат Удачи, Москва,  №6 (117), июнь, 2004 г.

 



[i] Это высказывание не соответствует истине. Судно с таким названием в тот период  не числится  среди пострадавших в Анголе от морских диверсий, - авт.

[ii] Об этом случае вы можете прочесть в статье С. Коломнина  «Железным кулаком - из-под воды», опубликованной в журнале Братишка, март 2008 г. (См.: раздел «Братишка» на сайте).



© Союз ветеранов Анголы 2004-2024 г. Все права сохраняются. Материалы сайта могут использоваться только с письменного разрешения СВА. При использовании ссылка на СВА обязательна.
Разработка сайта - port://80 при поддержке Iskra Telecom Адрес Союза ветеранов Анголы: 121099 г. Москва , Смоленская площадь, д. 13/21, офис 161
Тел./Факс: +7(499) 940-74-63 (в нерабочее время работает автоответчик)
E-mail:veteranangola@mail.ru (по всем вопросам)