Региональная общественная организация участников оказания интернациональной помощи республике Ангола
Поиск по сайту
Подписка на новости
Ваше имя:
E-mail:
Случайный MP3 файл с сайта
Установите Flash-проигрыватель 13. Ангольский вальс (вариант)

Перейти к разделу >>

21 марта - День независимости Намибии.

«ЗАПИСКИ ВОЕННОГО ПЕРЕВОДЧИКА»

Воспоминания военного переводчика группы СВС при СВАПО в Анголе, 1978-1980 гг. Михаила Власенко.
Журнал "Крокодил" (СССР)

Журнал «Крокодил» № 12, апрель 1986 года.


Краткая предыстория публикации этой статьи от члена СВА Сергея Кононова

Журнал «Крокодил», кто помнит,  был бешено популярен и имел миллионные тиражи. 
В канун  II съезда правящей в Анголе МПЛА-Партии Труда в Луанду приехала масса корреспондентов. В том числе и советских. Прибыл и заведующий международным отделом «Крокодила» Андрей Бенюх.
Поселили его в отеле «Президент». Это у порта.
Я как раз  прилетел из Лубанго (мотался туда по делам группы), привез как всегда фруктов, и закинул их друзьям в ТАСС. НЕ буду называть фамилии, так как тот, с кем связана публикуемая история, думается, только числился корреспондентом. Так вот, закидываю ему фрукты, а мне говорят:


- «Палыч, тут Андрей Бенюх из «Крокодила» приехал. Ты зайди вечерком, расскажи ему про свои приключения. А то он в загуле, никуда не ездил».
Я отвечаю:
- У меня голова болит после поездки, не могу уже пить. Вы уж как-нибудь без меня.
- Ладно, - отвечают. – Мы сами про твои приключения в сложной "военно-сексуальной" обстановке расскажем.
А в конце марта или начале апреля, вручают мне ксерокопию «крокодильей» статьи.
Прочитал, охнул, изматерился весь. А меня успокаивает Михаил Константинович Зенович ( Правдист):
- Палыч, ты радуйся: с таким многомиллионным тиражом про тебя весь Союз узнает, а то, что написал он вроде ерунду, не вылезая их отеля, так ведь все же нормально написано. Агрессия есть? Есть. УНИТА зверствует? Зверствует. Ты деревья садил? Садил. Доброе дело для Анголы со своими ребятами делаешь? Делаешь. Вот и все.
Успокоил меня кое-как Зенович.
Вот теперь представляю текст статьи. Вам судить, что получилось.

Андрей Бенюх
Специальный корреспондент Крокодила


ВОЙНА и МИР АНГОЛЫ

Крошка-дочь к отцу пришла и спросила кроха:
- Папа, а в Анголе война или мир?
Ого! Можно подумать, что в школе заботливо из первоклашки растят будущего комментатора Гостелерадио!
- Съезжу, посмотрю и расскажу. Или открытку пришлю, - говорю я и бросаю в чемодан бритву. Пуленепробиваемый жилет не беру: во-первых, его у меня нет, во-вторых, надеюсь, что все-таки в Анголе в общем и целом мир…

Запахи буйного тропического цветения набегают густыми волнами. У солнца, похоже, единственная цель – превратить человеческие мозги в запеканку. Ах, как хорошо в этот полуденный час сидеть в маленьком кафе и пить ледяной оранжад, что я и делаю. Рядом со мной тем же приятным делом занимаются солдаты. Мыски их ботинок сверкают как черные зеркальца. Всматриваюсь в их молодые солдатские лица – в них ни тени напряжения. Да и с чего? Вокруг – мир и благодать. Проплывают, танцуя бедрами анголки, чуть кося в сторону солдат глазами. Из школы после занятий выбегают, размахивая портфелями дети. Потоки разномастных авто заполняют авениды. Шоферы весело жмут на клаксоны.
Пожалую, пойду в отель и отошлю первую открытку: «Войны нет. Солдаты сидят в кафе, попивая оранжад, или надраивают ботинки у мальчишек-чистильщиков».


По дороге разглядываю «памятники никому»: постаменты, пьедесталы, цоколи в наличии, а сверху пусто, будто прошло по памятникам цунами. Словоохотливые луандийцы разъясняют, что здесь некогда горделиво торчали бронзовые сеньоры конкистадоры – символы колониального португальского владычества. Но пришла независимость, и низвергнутых истуканов отправили на вечное хранение в музей-крепость  Сан-Мигель. «Стены там прочные и высокие, - смеются жители столицы Анголы, - поэтому бежать им не удастся».
И вдруг рассыпчатая дробь в ушах. Будто где-то за углом великанша-машинистка отстучала строчку, вторую. Уж не называются ли эти слишком громкие машинки автоматами?
Придя в отель, я обнаружил в оконном стекле дырку. Такая же дырка оказалась в платяном шкафу напротив окна, где мирно висели сои запасные брюки. Теперь они ранены на вылет. Вот тебе и райский уголок! Какое счастье, что я не находится десять минут назад в моих ни в чем не повинных раненых штанах.


Товарищ Симош из Министерства  информации и пропаганды – отчаянный гонщик. Еще бы, надо везде поспеть – на митинг рабочих табачной фабрики, в редакцию «Жорнал ди Ангола» и на совещание в ЦК МПЛА. Его «лендровер» носится по дорогам, словно бешеный. Определенно, если Симош слышал что у машины бывает тормоз, то тут же об этом позабыл. Он с легкостью победил бы не любых автогонках, но у него совсем нет времени для таких забав.
- Как говорят у вас в России, делу время, потехе час. Заберем партийные плакаты из типографии, потом отвезу тебя на океан.
Из типографского склада выносим пачки плакатов . «Лендровер» осеадет на рессорах до предела. Симош по-мальчишески задорно улыбается, изредка левой рукой утирает со лба пот, правая на баранке.
Но вот вынужденная остановка: зарыт железнодорожный переезд. Медленно движется военный эшелон. Впереди две открытые платформы со станковыми пулеметам, рядом устроились гранатометчики в пирамидки составлены автоматы. Вагоны идут, идут. Поезд представляется мне иррациональным, фантастическим, и в то де время кажется, будто все это я уже видел… Поезд уходит на юг, в провинцию Куандо-Кубанго, где идут бои с бандитами УНИТА.
Мысленно сочиняю открытку домой: «Война идет, доченька, но далеко-далеко от меня, на южной границе…» Симош успел вздремнуть на руле, пока переезд был закрыт.
- Извини, больше суток на ногах. У тебя час отдыха на океане, пока я управлюсь со своими делами, а потом махнем на Виану, в сельскохозяйственный кооператив.
Вода в океане настолько плотная, что выталкивает, словно мячик, а соленость такая, что хлебни глоток – и селедочное масло покажется мармеладом. На пустынном пляже тихо. Справа лениво дымит трубой полупустой ресторанчик, слева застыли в безветрии кокосовые пальмы. Из норок вокруг меня вылетают юркие песчаные крабы, один азартно цапнул клешней выброшенную, но еще не потухшую сигарету, уволок к себе в подземелье  - оттуда недолго вился дымок.
Зачем травмировать нежную душу первоклашки? И я мысленно переписываю открытку: «Купаюсь, загорая вместе с крабами…»
Благодать и безмятежность сморили нашего спецкора, и он уснул под палящим лучами сном младенца.


Очнулся, заслышав вокруг себя движение и говор. По всему пляжу сидели группами солдатами в пятнистой форме, поглаживали стволы автоматов, переговаривались. Поодаль на дороге виднелись пять грузовиков, на которых приехали бойцы.
- Что случилось, амиго? – спросил я ближайшего пулеметчика.
- Лучше вам отойти подальше, - ответил он, глубоко затянувшись сигаретой. – Будем банду брать.
- А где она?
- Вон, в ресторане сидят, обедают, - кивнул он в сторону придорожного ресторанчика. – Еще  не знают, что не десерт им сегодня приготовлен свинцовый компот.
Но он ошибся, бандиты догадывались…
Пляжную тишь, словно ножницами, обрезала автоматная очередь. Пули, попадая в камни волнореза, с визгом разлетались в стороны. Офицер дал короткую команду, и бойцы быстро заняли позиции. Проворно вернулся на свой «боевой пост» и я: залез по уши в океан и стал ждать окончания перестрелки.
Прошло минут пятнадцать с начала операции, и все было кончено. Бойцы деловито перевязывали раненых, собирали амуницию, залезали в грузовики, уволили пленных – для этих бандитов война против своего народа была закончена.
В воздухе снова повисла райская тишина, лишь океанский бриз развеивал запах пороха…
Позднее ангольские друзья рассказывали, как в прошлом году сюда же, к прибрежным водам, подошли быстроходные катера ЮАР и высадили десант на аквалангистов из УНИТА. Затея та, как и многие другие, провалилась. Но попытки запугать кровавым террором, подорвать экономику молодой республики продолжаются. Почти каждый день банды пробираются в глубь страны с юга, обычно в них до 80 человек, впоследствии разделяющихся на мелкие группы. Заходя в мирную деревню, бандиты принуждают женщин, словно вьючных животных, тащить оружие и мины в корзинах на голове, а сами следуют за ними попятам их цели – мосты, нефтехранилища, продовольственные склады. Попутно они охотятся за активистами МПЛА - Партии труда.  Такова стратегия Савимби, величаемого американским президентом «борцом за свободу». Основу его воинства составляют мародер, уголовные элементы и безграмотные крестьяне, знать не знающие, за что воюют. УНИТА держится на  страхе: несогласного расстреливать мирных жителей или пытающегося сбежать закалывают на глазах у новобранцев штыками.


Симош вернулся за мной на пляж. Наш «лендровер», словно осатанелый гнедой, несется по раскаленной солнцем трассе к Виане. К мелькающим баобабам трудно привыкнуть – вот уж подлинные исполины флоры. Завали один такой где-нибудь в Сибири – и выполнен недельный план по лесоповалу.
Работники сельхозкооператива – точнее, работницы, их подавляющее большинство – выращивают капусту, картофель, собирают плоды папайи и манго. Все это продают государству. Председатель Гонсалеш с гордостью показывает свое обширное хозяйство. Оно действительно велико, есть даже небольшая плантация тугих красных роз с будто бы склеенными лепестками, называемых здесь «фарфоровыми».
Работницы с нескрываемым любопытством меня рассматривают, от души удивляются, откуда «руссу» знает португальский язык. Оказывается, я первый советский, которого они видят.
- А хотите сорвать папайю? – смущенно и в то же время чувствуя негласную поддержку подруг, спрашивает мулатка по имени Тереза.
Дерево папайи высокое и без веток, у самой пальмовидной кроны желтеют крупные плоды, похожие на наши дыни. Эхма, где наша не пропадала! Безоглядно лезу. Наконец верхушка. Хватаю плод, но тут внезапно из кроны высовывается ощерившаяся змеиная голова и застывает перед самым моим носом. От ужаса скольжу вниз по стволу, как заправский пожарный – по столбу.
Работницы дружно хохочут:
- Это же обыкновенный хамелеон, безобидная тварь! Он поднимался по дереву рядом с вами, только с обратной стороны!
После моего «боевого крещения» мы окончательно подружились. Жаль, но пора попрощаться: у Симоша еще дела в городе. Гонсалеш с девушками провожают нас по дороге, машут на прощание руками.


Из радиоприемника в машине несутся задорные мелодии. Это песни-победительницы фестиваля ангольских пионеров. Праздник творчества детей проводился во всех провинциях страны.
«Весь мир – это ребенок,
Это карусель наших надежд!.. – весело тянет детский тенорок, и я уже представляю себе, как классный руководитель читает вслух мою открытку о счастливой жизни ангольских ребятишек.
На полпути нас догоняет длинная кавалькада «газиков», они непрерывно сигналят.    Уступаем дорогу. рядом с водителем сидит женщина в военной форме, ветер неистово треплет ее волосы. Но почему невозможно оторвать взгляда от ее лица, словно вылепленного из воска, лица мадонны с чеканом трагизма? Перевожу взгляд  и вижу на ее руках ребенка – он весь в бинтах, испещренных пятнами цвета… «фарфоровой» розы. Кровь! Живого места нет. На миг встречаемся с женщиной глазами – в них невыразимая боль, отчаянное бессилие взрослого человека перед трагедией малыша.
В других машинах – такие    же искалеченные дети.
Что теперь взорвали унитовцы? Школу? Подожгли детский сад. Да, как бы сладко ни улыбался Савимби американским фоторепортерам, какие бы проникновенные речи ни произносил перед президентом США, история уготовила ему место в своем черном списке. Знают  ли почтенные американские конгрессмены, на что идут многомиллионные чеки их страны, выдаваемые «борцу за свободу»?


А страна живет. Воюет и живет. А раз живет, значит и веселится. Да еще как! Я побывал на празднике Песчаной Косы – так называется семидневное искрометное, по-нашему говоря, массовое гуляние, происходящее по многолетней традиции на песчаной косе близ столицы.
Как они танцуют, ну это просто немыслимо! Словно под босыми раскиданы жаркие угли. Присмотришься – нет углей, обыкновенный асфальт. Наверное, нужно родиться африканцем, чтобы танцевать так неистово, темпераментно, полностью отдавались музыке.
Юная анголка – волосы заплетены в бесчисленные рожки (модница по здешним понятиям) – пригласила меня на самбу. Правда, моя самба оказалась чем-то средним между танцем-заклинанием шамана и пародией на чечетку. Не беда, вокруг выстроились люди, в такт музыке хлопают ладонями над головой, подшучивают, от души смеются.
- Аванте, аванте!- слышу я.    Оборачиваюсь. Глава семейства выезжает в стареньком «пежо» без дверей. Аккумулятор, очевидно, сел года два назад.   Тарантас разгоняют двенадцать сыновей, танцующие уступают им дорогу. Наконец, он заводится и, издав серию хрюкающих звуков, рывками отъезжают.
- А как же он вернется? – спрашиваю у старшего сына.
- О, не волнуйтесь, прохожие всегда помогут!
- Добродушны и гостеприимны ангольцы.


Лечу на юго-запад, в Намиб, столицу одноименной провинции. Там в аэропорту имени Юрия Гагарина, пересаживаемся на вертолет и вскоре приземляемся в одном из самых мрачных и суровых мест в мире – пустыне Намиб. Лишь загадочная в мертвых песках, растянувшихся на сотни километров. Столбик термометра держит на отметке 50. Но что это мираж? Впереди вижу деревья, рядом примостились постройки. И это в местах, прозванных португальцами концом света!
Производственный комплекс по изготовлению железобетонных мостовых конструкций советские специалисты строили совместно с ангольскими товарищами.
- С мостами в Анголе напряженка, - чуть окая, спокойно говорит старший мастер Сергей Кононов, родом он из Вологодской области. – Потому как мосты – излюбленные мишени унитовцев. Вот и «выпекаем» мы тут конструкции. Затем их везут в Намиб, а оттуда – к взорванным мостам.
Деревья, увиденные мной с вертолета, оказались плантацией папайи.
- Возили почву в мешках на вертолетах, - продолжает Кононов, - берегли каждое деревце как зеницу ока, а все равно не верил никто в нашу затею. Теперь вона! – подмигнув, он с гордостью кивает в сторону шест десятков красавцев деревьев.
До чего же вкусна папайя в пустыне Намиб! Улыбаются ангольцы, улыбается мастер Кононов, причмокивает. Янтарные капли падают в песок…


Мы возвращались в Луанду поздним вечером, когда солнце давно уже упало  в океан. Лег на спину месяц, а выше, над самой головой, вспыхнул Южный крест. Город  в люльке лагуны потихоньку засыпал, и лишь военные патрули цокали по мостовым надраенными ботинками. Надраенными так, что в них отражался, переливаясь, лунный свет.
Так что же я скажу дочке? Война или мир в Анголе?

Луанда – Намиб - Москва.

Комментарий члена СВА Сергея Кононова, "героя"  "крокодильего" репортажа.

Уважаемые коллеги и посетители сайта,  прочитали, посмеялись?
И вот продолжение истории. Называется оно:
«И с папайи там плюет Кононов Сережка!»
Как видно, Андрей Бенюх переврал все.
- Ни в каком кафе он свободно в Луанде в то время посидеть не мог, и на пляж одного бы его никак не отпустили, это раз. А про банду – это клюква, да еще какая.
- Виана – это почти Луанда. По-моему папай там нет, хотя, может быть, и есть. Но то, что в Виане видят первого советского - это вторая клюква.
- Про Намиб – это  супер. Там он не был. Вельвичия – вовсе не колючка. Из аэропорта ни на каком вертолете он не летал. Старший мастер Сергей Кононов (это я) вовсе не окающий вологодский паренек, а человек говорящий по-португальски с легким островным акцентом. Никакой земли на вертушках не возил и папай не сажал. А были там казуарины, каштаны и бананы.

Смеялись мы, смеялись. Тассовцы отреагировали на нетрезвую писанину коллеги пародией, которую забыл скопировать.

Но заканчивался сей стих строчкой: «И с папайи там плюет Кононов Сережка».


Посему просьба, кто будет читать, если услышите от ветеранов стишок, то перешлите мне. А к тем, кто нес нелегкую службу в штатском, особая просьба насчет стишка – вы ведь хорошо знаете тех, кто сидел «под корягой» в ТАСС. Сообщите им мой е-mail. Пусть откликнуться.
Ну вот, прилетаю в Москву, а мне вручают разворот «Крокодила» с надписью «От московских поклонниц». Ребята из родного Мостоотряда № 62 «Крокодил» читали в Нее Костромской области. Годились мной. Читали и в Лесосибирске. Так что прав был Зенович: «Крокодил» читали все.
А мой брат в Котласе в командировке садился на теплоход и взял журнальчик в киоске на пристани. Глядь, там про брата, то есть меня. Выскочил снова на пристань и успел маме позвонить в Архангельс, чтобы «Крокодил» нашли, «там про Сережку написано».
Мама чуть не в обморок: сын почти на войне, а в «Крокодиле» пишут все критическое. Расстроилась, позвонила дочери (моей сестре) в библиотеку. Сестра нашла «Крокодил», прочитала по телефону. Тогда все успокоились.
Вот такие истории с корреспондентами, пишущими со слов. Так что верить той прессе, еще нужно погодить. Сплошная была пропаганда.
Сын мой младший все издевался про эту статью: «Папа, расскажи как ты с папайи плевал на империализм».
Вот так.



© Союз ветеранов Анголы 2004-2024 г. Все права сохраняются. Материалы сайта могут использоваться только с письменного разрешения СВА. При использовании ссылка на СВА обязательна.
Разработка сайта - port://80 при поддержке Iskra Telecom Адрес Союза ветеранов Анголы: 121099 г. Москва , Смоленская площадь, д. 13/21, офис 161
Тел./Факс: +7(499) 940-74-63 (в нерабочее время работает автоответчик)
E-mail:veteranangola@mail.ru (по всем вопросам)