Региональная общественная организация участников оказания интернациональной помощи республике Ангола
Поиск по сайту
Подписка на новости
Ваше имя:
E-mail:
Случайный MP3 файл с сайта
Установите Flash-проигрыватель 05. Ангольский вальс ( исполнитель Курлыгин Сергей Владимирович)

Перейти к разделу >>

Вышел в свет очередной дайджест новостей Союза ветеранов Анголы «Ангольцы» с сибирским характером», посвященный деятельности Представительства Союза ветеранов Анголы в Новосибирской области.   

С. Коломнин. "Ангола: как все начиналось"

Сергей Коломнин

Ангола: как все начиналось.

Узел противостояния

Среди региональных конфликтов последней четверти ХХ века конфликт в Анголе  занимает особое место.  С середины 70-х годов прошлого века эта бывшая португальская колония стала объектом многоуровневого противостояния. На национальном уровне война велась между пришедшим к власти национально-освободительным движением МПЛА и вооруженными оппозиционерами из УНИТА и ФНЛА. На региональном – между Анголой и  ЮАР, и, наконец, в глобальном плане  там соперничали две сверхдержавы: СССР  и США. Кроме того, в конфликте активно участвовала Куба, чей воинский контингент находился в Анголе, а также   национально-освободительные движения: СВАПО (Намибия) и АНК (ЮАР), военные базы которых, находились на ангольской территории.

СССР оказал МПЛА, взявшем  курс на построение в стране социально справедливого общества, огромную военную и экономическую помощь. Не секрет, что между СССР и Анголой были подписаны соглашения об использовании военной инфраструктуры этой африканской страны в интересах советских вооруженных сил. Ее военно-морские базы активно использовались советской оперативной эскадрой в Южной Атлантике, а аэродромы - нашей стратегической разведывательной и противолодочной, а также транспортной авиацией.

 Однако было бы опрометчиво назвать Анголу неким образцом «советской экспансии» в Африке. Более того, многие  тогдашние советские руководители сомневались в целесообразности «вложения» миллиардов долларов в страну, расположенную за тысячи километров от территории СССР.  Скорее Анголу можно назвать «кубинским проектом», к которому подключился и «верный идеям интернационализма» Советский Союз. Эта страна,  занимавшая важное геостратегическое положение и  богатая природными ресурсами (нефть, алмазы, ценные породы дерева и др.),  рассматривалась кубинским руководством как  плацдарм для распространения «идей социализма» на весь регион Южной Африки – Намибию, ЮАР, Мозамбик и другие страны. Они были уверены, что, ввязавшись в ангольские события, без помощи СССР не останутся. И оказались правы.

Кто кого втянул, или

самостоятельное решение Гаваны…

Десятилетиями Советский Союз упрекали в том, что он «послал  в Анголу кубинские войска». Однако сегодня нет сомнений, что  инициатива в отправке войск в Анголу целиком принадлежала только Гаване. Это, кстати, мощный посыл тем, кто везде и во всем в те времена видел «руку Москвы». Вот признание бывшего заместителя министра иностранных дел СССР Анатолия Адамишина, который долгое время курировал отношения с Анголой:  «Кубинцы, и я настаиваю на этом, пришли в Анголу по собственной инициативе… Регулярный кубинский контингент появился в Анголе без нашего  ведома и тем более разрешения… Скорее они втянули нас, чем мы их…». Однако Адамишин добавляет: «но и возражений особых мы, верные интернационалистским принципам, не высказывали…».

В адрес СССР также раздавались упреки и в том, что он расколол коалицию из трех ангольских национально-освободительных движений: МПЛА, УНИТА и ФНЛА, встав на сторону одного из них – МПЛА во главе с А. Нету. И тем самым спровоцировал гражданскую войну. Однако обратимся к воспоминаниям Бориса  Путилина, бывшего первого секретаря советского посольства в Конго (Браззавиль), стране, которая стала основной базой  для МПЛА. И пусть никого не вводит в заблуждение его официальная должность, в советское время ее обычно исполнял резидент ГРУ. Он   вспоминал, что Центр долгое время настойчиво ставил перед резидентурой ГРУ в Браззавиле задачу «организовать работу не только с лидерами МПЛА, но представителями УНИТА и ФНЛА». Ситуация кардинальным образом изменилась,  только когда в конфликт вмешались третьи силы. ФНЛА во главе с Х. Роберто принял помощь США и Заира, который перебросил в страну два батальона своих элитных коммандос, а ЮАР  приняла решение об оказании поддержки УНИТА и его лидеру Ж. Савимби. А после начавшегося 14 октября 1975 г. вторжения в Анголу южноафриканских войск (операция «Саванна») положение бойцов ФАПЛА (вооруженные силы, созданные МПЛА), в составе которых действовало несколько сотен кубинских инструкторов, прибывших еще в августе 1975 г., стало  критическим.

   В этот момент  кубинцы приняли решение направить в Анголу регулярные воинские части для участия их  в боях на стороне МПЛА. Операция   получила кодовое название «Карлотта», по имени привезенной на Кубу из Африки чернокожей рабыни, которая возглавила в 1843 г. восстание против угнетателей.  Первым в Луанду был переброшен элитный спецназ МВД. Член ЦК Компартии Кубы Х. Рискет вспоминал: «Мы должны были выбирать: или отзываем инструкторов и оставляем Анголу, или посылаем спецназ».  Батальон спецназа МВД Кубы в составе 653 человек был погружен на  два стареньких пассажирских самолета «Бристоль-Бретания» авиакомпании «CUBANA». В начале ноября 1975 г. спецназовцы вылетели из Гаваны как… туристы. Но каждый из них имел при себе небольшой чемоданчик, который вмещал автомат АКМС, запасные магазины к нему и несколько гранат. В грузовых отсеках пассажирских самолетов находилось тщательно спрятанное более тяжелое вооружение: ручные пулеметы, гранатометы, безоткатные орудия и даже минометы. Первый самолет с бойцами спецназа приземлился в аэропорту Луанды поздним вечером 9 ноября. 11 и 16 ноября в Луанду с Кубы были доставлены еще две роты спецназа.

Советское руководство, поставленное перед фактом отправки в Анголу регулярных кубинских войск, находилось перед нелегким выбором. С точки зрения «большой политики» момент был очень непростой. С одной стороны – разгар «холодной войны». С другой – продолжавшиеся  переговоры  с США в области ограничения ядерных и обычных вооружений, подготовка к заключению договора по ОСВ-2. И ангольский «инцидент» мог поставить на всем этом жирный крест.  Но, тем не менее, решение о полномасштабной военной поддержке не только МПЛА, но  и кубинских войск в Анголе было принято. Москва не только обеспечила ангольскую и кубинскую стороны самым современным вооружением, но  направила в Анголу своих военных советников.

Нестабильная советская  помощь?

Сегодня, правда, раздаются голоса о том, что советская помощь была недостаточной. И откуда? Из Гаваны. Чтобы не быть голословным, назову   статью кубинского журналиста  Рубена Уррибареса   (Ruben Urribares) «Посланцы Фиделя. (Кубинские авиаторы в Анголе 1975-1976 гг.)», опубликованная в украинском журнале «Авиация и время» в №№2,3,4 за 2007 г.

Кстати, хорошая статья. С фактами. И цифрами. Российский Союз ветеранов Анголы неоднократно обращался в посольство Кубы в России  с просьбой помочь  письменными, фото- и видеоматериалами, рассказывающими об интернациональной помощи Кубы Анголе. Мы подчеркивали, что эти  материалы нужны для объективного освещения  подвига кубинских интернационалистов и тех исторических событий, которые фактически привели к власти в Анголе дружественную  СССР и России администрацию. Но в ответ следовали или молчание, или ссылки на Гавану. Мол, не время.

По статье Уррибареса, видно, что время пришло. Но ощущается в ней  некий «холодок» и даже  чувство превосходства над всеми остальными участниками тех событий. И между строк сквозит   обида на «старшего брата», т. е. СССР. Мол, долго думали советские товарищи, помогать ли МПЛА и кубинцам. Тянули с поставками оружия, слабо содействовали транспортом в переброске войск с Кубы в Анголу. Технику для обслуживания самолетов не предоставляли, а  иногда просто мешались под ногами, пили нещадно спирт и тем  самым срывали сборку самолетов, так необходимых для отпора южноафриканским агрессорам. 

Меня, как участника ангольских событий, члена Совета Российского союза ветеранов Анголы, отдавшего Анголе около пяти лет своей жизни,  эти моменты  удивили и задели за живое. Сразу должен заявить: ни в коей мере не ставлю под сомнение роль кубинских интернационалистов в том конфликте. Их решительное вмешательство в ход событий помогло МПЛА придти к власти  в Анголе в ноябре 1975 года, а   дальнейшая военная помощь Кубы способствовала стабилизации обстановки в критические моменты вторжения южноафриканских войск и активизации вооруженной оппозиции. Однако как заявил, (и думаю совершенно искренне), кубинский лидер Фидель Кастро: «У Анголы не было бы никаких перспектив без политической и материально-технической помощи СССР».

Описывая драматичный период, предшествовавший провозглашению независимости Анголы (приблизительно за 2-3 месяца до 11 ноября 1975 года) Уррибарес сетует на нерешительность действий СССР: в отличие от Кубы «Советский Союз медлил  с отправкой своих военных специалистов на помощь МПЛА». Однако автор не указал,  куда, по его мнению, нужно было в тот момент  отправлять советских военнослужащих? В Анголу?  Но вплоть до 11 ноября 1975 года, даты, когда  в соответствии с решением ООН, должна была быть провозглашена независимость в Луанде, эта страна являлась суверенной  территорией Португалии – государства,  входившего в НАТО.

И, если кубинский лидер  взял на себя ответственность и принял решение  тайно послать своих военнослужащих в Анголу, это не значит, что    Советский Союз - постоянный член  Совета Безопасности ООН,  ведущая ядерная держава,  и основная сила Варшавского договора, находящегося в жесткой конфронтации с НАТО, должен был поступать точно также. Поэтому и действовал СССР  с большой осторожностью. 

Языком фактов

Ошибается Уррибарес и  с датой начала оказания массированной советской помощи МПЛА и кубинским добровольцам. Он пишет: «Уже на следующий день после провозглашения независимости Анголы (11 ноября 1975 г.)  Политбюро ЦК КПСС приняло постановление о военной помощи МПЛА и отправке военных специалистов в далекую африканскую страну». Но факты свидетельствуют о том, что, что  такое решение было принято гораздо раньше. Вот что вспоминает Андрей Токарев, одним из первых оказавшийся в Анголе: «1 ноября группа советских военных специалистов, в составе которой  находился и я, рейсовым самолетом «Аэрофлота» прибыла в Браззавиль, столицу соседнего с Анголой Конго. Накануне нас  напутствовали в Москве, в Генштабе. Постарались дать максимально свежую информацию о происходящем в Анголе. МПЛА контролировало столицу страны и ряд провинций. Но контроль этот  был ненадежным. Заир, поддерживающий соперника МПЛА - ФНЛА, закупил у Франции «Миражи». Возможны налеты на Луанду. Поэтому, наше командование направляет в тот район группу специалистов по боевому применению ПЗРК «Стрела 2М», состоящую из офицеров и сержантов, а с ними военных переводчиков. Позже к нам присоединилась еще одна группа – специалистов по боевому применению различной боевой техники,  с которой мы 16 ноября вылетели военно-транспортным самолетом Ан-12 в  Луанду».

Решение об оказании военной помощи МПЛА было принято в СССР даже не  накануне 1 ноября. Об этом, кстати, косвенно свидетельствует и  сам Уррибарес. Он пишет: «В октябре (!) в Порт Нуар (Пуэнт Нуар, Конго-Браззавиль – С.К.) прибыло советское судно, которое доставило первую партию оружия для МПЛА, включавшую 10 бронемашин БРДМ-2, 12  76-мм орудий и др. СССР вскоре обещал прислать вторую партию, где среди прочего, должны были находиться 10 танков Т-34, 5 машин залпового огня БМ-21 и  2 самолета». Но если, советский сухогруз с оружием прибыл в Конго уже в октябре, значит, он вышел из порта СССР как минимум за две недели до этого! А сколько времени потребовалось  на доставку оружия и боеприпасов со складов в советский порт и  его погрузку (БРДМ, пушки, снаряды и взрывчатка – это не   уголь или зерно, тут осторожность и секретность нужна)? Как минимум, месяц. Я уже не говорю о времени, потраченном на согласование этого решения по линии многих военных и гражданских ведомств: Минобороны, ГТУ ГКЭС, МИДа и Минморфлота. Сдвинуть с места всю эту огромную бюрократическую машину могло только соответствующее решение на высшем уровне. А это -  как раз Политбюро ЦК КПСС.  Что же получается? Значит, решение о массовых поставках оружия МПЛА было принято,  как минимум, за два-три  месяца до 11 ноября. То  есть, уже в конце лета 1975 года.

Но, вот что интересно. Именно к этому времени и относится появление в Анголе первых кубинских военнослужащих!  Уррибарес пишет: «К концу августа в Луанде уже действовала кубинская военная миссия в Анголе. Ее возглавлял полковник Рауль Диас Аргуэльяс, больше известный под псевдонимом Доминго да Силва (командующий кубинскими войсками в Анголе Raul Díaz Argüelles позже погиб в бою с южноафриканцами, это произошло  11 декабря 1975 г., - С.К.). Ожидалось прибытие с острова свободы нескольких сотен инструкторов, которые должны были развернуть обучение местных бойцов…». Значит, в конце августа 1975 года Гавана только готовила переброску в Анголу первых «инструкторов», а в одном из портов СССР уже грузилось оружие для поставок в Анголу!  Но мне  могут возразить: «Это  оружие предназначалось  МПЛА, а не  кубинцам!». И формально будут  правы.

Об этом упоминает  и кубинский журналист. «Поскольку Гавана приняла такое решение (на посылку  своих «инструкторов» в Анголу, - С.К.) без консультаций с Москвой, то рассчитывать на поставки советского оружия пока не приходилось и кубинцы решили использовать собственные арсеналы. Различного военного имущества, включая минометы, противотанковые пушки,115 грузовиков и топливо для них набралось на три корабля. Там же разместили 300 инструкторов».

Тем не менее, могу взять на себя смелость и заявить, в СССР прекрасно отдавали себе отчет, что оружие и сложная техника, направляемые в Анголу для МПЛА, предназначались кубинцам. Не было в тот период у национально-освободительного движения МПЛА, бойцы которого имели опыт в основном партизанских действий, кадров, способных обслуживать БРДМ, танки Т-34, противотанковые пушки, РСЗО БМ-21 «Град», самолеты и вертолеты. Но они были у кубинцев. Но  Уррибарес сетует: «рассчитывать на  поставки советского оружия не приходилось…». Однако факты говорят о другом.

Американцы проиграли вчистую

Всего в период с октября 1975 года до апреля 1976 года в Анголу, в том числе и через Конго (Браззавиль), для МПЛА и кубинцев было поставлено из СССР  200 танков Т-54,  50 плавающих танков ПТ-76, 70 танков Т-34-85, более 300 единиц  БТР-152, БТР-60ПБ, БМП-1 и БРДМ-2, около 100 122-мм ракетных установок залпового огня БМ-21. Из СССР в Анголу также были направлены дальнобойные 122-мм артиллерийские системы Д-30, минометы, зенитные установки ЗИС-3-76, ЗГУ-1, ЗУ-23-4, ЗУ-23-2, ПЗРК «Стрела-2» и в огромных количествах современное стрелковое вооружение, боеприпасы. Солидно выглядели и поставки сложной авиатехники: 30 вертолетов Ми-8, 10 истребителей МиГ-17Ф,  12 самолетов-истребителей МиГ-21МФ.

Мой отец, капитан 1 ранга  Анатолий Коломнин, в то время работал в Главном штабе ВМФ СССР и курировал поставки оружия по линии военно-морского флота в Анголу. Он свидетельствует: «Несмотря на то, что формально оружие  предназначалось МПЛА, мы знали, что его поставки «ведутся в интересах кубинцев». А ту старую, изношенную технику, которую они  перевезли с Кубы в Анголу, мы обязались им возместить. Поставками новой и самой на тот период современной. И практически бесплатно, т.к. поставки велись в счет предоставленных Кубе долгосрочных кредитов, большей частью беспроцентных. Большинство этих кредитов по прошествии определенного времени просто списывались».

Вот так. Привезли с Кубы 115 стареньких ГАЗиков и ЗИЛов.  А взамен  получили новые УрАлы и КрАзы. Отправили кубинцы в Анголу несколько танков Т-34. А СССР возместил их поставками на  Кубу Т-54/55 и, даже, новейших Т-62. Об этом Рубен Уррибарес почему-то не пишет. А нужно было бы. Чтобы соблюсти историческую правду и справедливость.

Можно предоставить и слово нашим противникам по тому конфликту. Координатор операции ЦРУ США по оказанию помощи оппозиционным ангольским движениям УНИТА и ФНЛА в период 1974-1976 гг. Джон Стоквелл  предрекал: «Победителем в гонке за обладание Анголой станет тот, кто сможет первым и в достаточном количестве предоставить оружие противоборствующим сторонам». Первым, как мы видим, это смог сделать Советский Союз. По оценке американцев, они вчистую проиграли гонку с СССР в поставках оружия в Анголу. «На семь судов из СССР с оружием для МПЛА приходилось лишь одно наше, а сотне рейсов советских транспортных самолетов мы смогли противопоставить только семь американских…», - признавался  тот же Стоквелл.

Советское оружие, повторяю, поставлялось практически бесплатно. Анатолий Адамишин, много времени проведший в переговорах с ангольским и кубинским руководством, заметил, что при обсуждении  необходимых мер по противодействию агрессиям ЮАР и подавлению внутренней вооруженной оппозиции «…подход ангольцев и кубинцев был неизменен: дайте (т. е. оружие, причем самое современное, - С.К.). А почему не попросить, если все идет практически бесплатно… Долг ангольцев Советскому Союзу постоянно возрастал, возвращать его ангольцы (замечу и кубинцы тоже, - С.К.) не собирались и просили новые кредиты и новые отсрочки».

Причем суммы кредитов были очень солидными. Только за первые десять лет независимости с 1975 по 1985 гг. в  Анголу (а сюда включены и «кубинские поставки», которые составляли примерно одну треть  от того,  что СССР поставлял ангольцам) получила оружия на 4,5 млрд. долларов, из которых  около одного миллиарда пришлось на 1975 - 1979 годы.  И это -  «рассчитывать на  поставки советского оружия не приходилось?».

Очень странный тезис, тем более что сам Уррибарес пишет, уже в конце декабря в Анголу начали прибывать  первые боевые истребители МиГ-17Ф для защиты ангольского неба от южноафриканских агрессоров.  Поздно? Но сам кубинец признает, что вплоть до вывода южноафриканских войск из Анголы в апреле 1976 года никаких крупных воздушных боев с южноафриканской или заирской авиацией так и не произошло.

 

                                                                                                                 Спирт оказался метиловым

Вышеупомянутые истребители   доставлялись самолетами Ан-22 из СССР по воздушному мосту. Только в первые недели ноября 1975 года советская военно-транспортная авиация, летавшая вопреки всем международным правовым нормам под флагом гражданской авиакомпании «Аэрофлот», совершила до 40 рейсов в Луанду, доставив 1098 т военных грузов (можно посчитать на досуге, сколько это стоило: ресурс самолетов, горючее, покупаемое в транзитных аэропортах за валюту, стоимость пролета по международным коридорам и посадок в промежуточных аэропортах!).

Со сборкой этих самолетов связана и  поднятая кубинским журналистом «алкогольная» тема. Вот что пишет Уррибарес: «Кубинские летчики горели желанием вступить в бой, но ни один истребитель  не мог подняться в воздух. Казалось еще немного – и можно начать полеты, но тут произошло непредвиденное. Как вспоминал Дель-Пино (полковник Рафаэль Дель-Пино, заместитель командующего ВВС Кубы, в 1975 - 1976 гг. командир кубинской авиационной группировки  в Анголе, - С.К.), утром 6 января 1976 года его срочно вызвали в один из ангаров базы, где он увидел  кошмарную картину: почти все советские инженеры и техники из бригады сборщиков были мертвы или при смерти».

Вскоре кубинцы, по словам Дель-Пино, обнаружили причину: в углу ангара  стояла «200-литровая открытая канистра со спиртом, а вокруг валялись пластиковые стаканы и остатки апельсинов и лимонов». Они сделали вывод, что «у старших братьев вечером был праздник, но не с тем напитком». От прибывшего на место происшествия старшего группы советских специалистов в Анголе генерал-майора И. Пономаренко Дель-Пино, якобы, потребовал вызвать из СССР вместо умершей бригады другую и продолжить сборку самолетов, потому что «война не может ждать», «эти самолеты нужны нам как можно скорее». Характерно, что в данном эпизоде отсутствует хоть какое-то выражение сожаления по поводу погибших.

Что уж скрывать, действительно, такое чрезвычайное происшествие, связанное отравлением советских военнослужащих некачественным алкоголем в Анголе, имело место. Да,  было дело,  пили наши военные   в Африке и спирт. А что в Союзе, особенно в авиации и на флоте, где эта жидкость называлась  хлестким словечком «шило», было по-другому? Да спросите любого, кто послужил хоть пару лет в технических службах, где эта жидкость широко используется: употребление «шила» - это абсолютно заурядное явление для советских вооруженных сил. Но там, можно сказать, строгий контроль качества, «военная приемка», а тут незнакомая страна, оставленные португальцами десятки бочек с надписями на незнакомом языке. Вот и промахнулись. Спирт оказался метиловым.

А вот закусывали апельсинами и лимонами не от хорошей жизни:             питаться нашим военнослужащим на первых парах было просто нечем. Вспоминает военный переводчик  А. Григорович. «Почти месяц после прибытия мы питались «подножным кормом», т.е. то, что привезли из Союза. Консервы тащили из Москвы, в основном тушенку. Целая эпопея была, как достать эту тушенку. Это же советское время было – с продуктами проблемы. Но тушенку быстро съели.  Сделали запрос в Генштаб: чем питаться? Оттуда прибыл представитель и сказал: «Ребятки, если вам везти продукты, то эти продукты превратятся в золото». Интересно, а  военная техника при перевозке «Антеями» в золото не превращалась?

Кубинцы, конечно, помогали. Но они сами не «жировали». Дошло до того, что меня снаряжали на машине искать продовольствие. Я как голодный волк, в одиночку на машине ездил по всей Луанде, искал что поесть. Как-то раз нашел бочку красного португальского вина низкого качества, вроде бормотухи. И чтобы взять эту 200-литровую бочку, потребовалась подпись начальника Генерального штаба Анголы! Я ездил за этой подписью, добивался. И все-таки я привез ребятам бочку этого вина! Так все были рады!».

Губит нас водка, братцы, пиво сближает людей!

 

Кстати, в упомянутой статье Уррибареса имеется такое высказывание: «У кубинцев  действовал строгий запрет на употребление алкоголя. Некоторые из них были приглашены советскими друзьями на вечеринку (это когда «пили не тот напиток», - С.К), но  сухой закон не нарушали». Вот тут Уррибарес про сухой закон загнул, так загнул! Кубинцы и Анголе и в Эфиопии и других страх, где размещались их войска, отнюдь не страдали пуританством. Это были молодые, энергичные, веселые ребята, которые никогда  не чурались алкоголя. Они умели воевать, но умели и отдыхать. И  их частые «вечеринки» с песнями и танцами  до самого утра сопровождалась распитием огромного количества пива, сдобренного крепчайшим ромом «Гавана Клаб». Да и  от спирта «компаньерос кубанос»  не отказывались (чувствовалась «советская школа»). Изрядно, правда, разбавляли «огненную жидкость» водой, соками и т. д. и пили.

Один характерный штрих. Как-то в  1981 г. пивоваренные заводы в Луанде в очередной раз встали из-за отсутствия хмеля, импортируемого из-за границы. А на носу был национальный праздник  кубинцев «День штурма казарм Монкады». По этому поводу планировалось грандиозное торжество. С Кубы самолетом был уже доставлен контейнер с  ромом. Но, какой же кубинский праздник без пива?!  Командир кубинского авиаполка в Луанде полковник Салинес тут же явился в кабинет командующему ВВС и ПВО Анголы и корректно, но решительно потребовал «обеспечить его солдат и офицеров всем необходимым для «фиесты». Никакие аргументы ангольской стороны, в т. ч. отсутствие денег на расчетном счету у служб тыла ВВС, ссылки на экономические трудности в стране на него не действовали. В результате на следующий день по приказу командующего были отменены два рейса грузовых ангольских Ан-26, спланированных в одну из «воюющих» провинций.  Вместо этого самолеты  отправились в провинцию Уиже за пивом к кубинскому празднику.

 

Почему из всех эпизодов выбран именно этот?

А теперь вернемся к вышеупомянутому случаю с отравлением и посмотрим, что же случилось на самом деле.

 По его словам Дель-Пино,  приведенным  в статье Уррибареса «почти все советские инженеры и техники из бригады сборщиков были мертвы или при смерти». Но в реальности погибли только двое, причем один из них, к авиатехнике никакого отношения не имел.  Андрей Токарев, который находился в  составе первой группы советских военных специалистов вспоминает только о двух скончавшихся. И в Книге памяти наших граждан, погибших и умерших за рубежом при выполнении интернационального долга, подготовленной Институтом Военной истории МО РФ, также  отмечены только  два случая смерти советских граждан в Анголе в 1976 году. Это авиационный механик группы сборщиков самолетов МиГ-17Ф служащий СА  Виктор Самосушев, 1941 года рождения. Вторым был, видимо, прапорщик Виктор Шабло, 1947 года рождения, специалист по тренажеру противотанковых управляемых реактивных снарядов.

И в  Книге памяти зафиксировано, что оба они умерли в феврале 1976 года, а не 6 января. (Самосушев умер  9 февраля, в про Шабло сказано, что  он скончался в феврале). Это очень важно для восстановления истины. Дело в том, что   к концу января практически все самолеты МиГ-17Ф были  собраны советскими специалистами и облетаны кубинцами! Поэтому случай с отравлением советской бригады сборщиков самолетов никак не мог повлиять на боеготовность кубинской авиации. Сам Уррибарес с восторгом описывает воздушный парад, проведенный ангольцами и кубинцами 21 января 1976 года - тогда все самолеты были в строю! Именно после этой мощной демонстрации силы нового ангольского правительства американцы отказались от поставок для УНИТА самолетов огневой поддержки.

Возникает вопрос, почему из всех эпизодов боевого сотрудничества кубинских и советских военнослужащих в Анголе Уррибарес выбрал именно этот, с отравлением? Да еще и  изрядно исказил его последствия? Может, автору статьи не стоило так доверять очевидцу  Дель-Пино? Он ведь, как показали дальнейшие события, не отличался порядочностью и надежностью: в мае 1987 г.,  уже в звании бригадного генерала, предал Родину и Фиделя, перелетел в США и попросил там политического убежища. Может, стоило   проверить версию этого Дель-Пино по другим источникам? Например, по данным Российского Союза ветеранов Анголы, объединяющего участников оказания интернациональной помощи Анголе? Или кубинскому журналисту просто нужно было найти повод, чтобы кольнуть «старшего брата»?

Не пишет Уррибарес и о другой стороне пребывания кубинских войск в Анголе. После победы МПЛА кубинское военное руководство очень скоро  поняло, что  Ангола может служить прекрасным в полигоном для обучения  солдат и офицеров острова Свободы. Прибывающие с Кубы молодые военнослужащие могли, не считаясь с авариями и поломками,  осваивать советскую боевую технику, поставленную для как бы для ФАПЛА. Кубинские летчики, например, повышая свое летное мастерство, откровенно «выбивали ресурс» у ангольских самолетов и вертолетов.

 Я хорошо помню, как командир кубинского авиаполка в Луанде полковник Салинес хвалился, что благодаря «ангольским» курсам кубинские ВВС получили не один десяток подготовленных пилотов. В результате, когда в начале 80-х годов ХХ века на родину прибыли первые окончившие советские училища ангольские летчики самолетов Миг-21МФ, то оказалось, что летать им… практически не на чем. Машины, поставленные ранее из СССР в Анголу, требовали капитального ремонта двигателей.

Битва при Кифангонду

 Согласно официальным данным, приведенным Ф. Кастро в своей речи в декабре 2005 г. в Анголе  погибли 2077 кубинцев. Но реальные цифры, видимо, больше, если учитывать, что через Анголу прошло около 300 тыс. кубинских военнослужащих и 50 тыс. гражданских лиц, которые также часто воевали. Прибыв в Анголу, кубинские боевые отряды начали действовать  решительно и бескомпромиссно. Причем, по своему характеру многие из кубинцев были импульсивны, нетерпеливы и не привыкли подолгу и  несколько раз объяснять одно и то же. Им было проще самим сделать то, что нужно, а не тратить время и усилия на вдалбливание в голову ангольцев необходимых сведений. Видимо, этот фактор сыграл решающую роль в том, что кубинцы не прижились в войсках ФАПЛА как военные советники.

Именно, благодаря кубинским войскам, были достигнуты решительные успехи в боях против южноафриканских войск, поддерживавших УНИТА и заирских коммандос, на которых опиралось руководство ФНЛА. Один из решающих боев той войны произошел 10  ноября 1975 г.  недалеко от Луанды в районе Кифангонду. Всего в нескольких десятках километрах от столицы страны была остановлена и разгромлена колонна войск ФНЛА, в составе которой находились  два элитных батальона заирских войск и несколько сотен бывших португальских коммандос. Всего около 3,5 тыс. человек при поддержке дюжины легких французских БТР AML-90 и артиллерии – достаточно мощная группировка, способная захватить Луанду.

Им противостояли всего 230 кубинских военнослужащих, включая прибывший с Кубы спецназ, и около тысячи наспех обученных солдат ФАПЛА. Силы были явно неравными, учитывая, что наступление ФНЛА поддерживалось еще и с воздуха южноафриканской авиацией.  Тем не менее, колонна ФНЛА и заирских войск была разгромлена. И победа была достигнута  не только благодаря высочайшему ратному мастерству кубинских военнослужащих, но и  внезапному применению высокоэффективной боевой техники советского производства. Имеются данные, что  главную роль сыграли всего лишь две советские реактивные установки залпового огня  БМ-21 «Град».

Обратимся к воспоминаниям американца Джона Стоквелла, который участвовал в тех событиях. «Накануне 11 ноября 1975 года солдаты ФНЛА и поддерживавшие их части заирской армии и коммандос португальского происхождения начали движение к Луанде по широкой и ровной долине Кифангонду, что в двадцати километрах от столицы. В колонне находилось около дюжины легко бронированных машин и  шесть джипов, в кузовах которых были смонтированы 106-мм безоткатные орудия. Наступление  поддерживали  четыре 140-мм пушки, обслуживаемых южноафриканцами и два 130-мм орудия (миномета) северокорейского производства, которые заняли позиции  в тылу наступавших. Здесь же расположилось и мы: несколько американских и южноафриканских советников Холдена Роберто.

Моральное состояние наших войск было прекрасным. Солдаты верили в себя и доверяли своим офицерам. В этот момент раздался звук, похожий на раскаты грома, который с каждой минутой все усиливался. Это на головы наступавшим  начали падать 122-мм кубинские ракеты. Первый залп оглушил солдат ФНЛА, внес смятение в их ряды. Второй, более короткий заставил их сбиться в кучу и почувствовать себя абсолютно беззащитными. Охваченные ужасом  наступавшие, в панике рассеялись по долине, бросая оружие, технику и раненых товарищей. А ракеты все продолжали падать и взрываться...

Наша артиллерия нечего не смогла противопоставить кубинцам. У одного 130-мм орудия при первом выстреле разнесло ствол и поубивало всю заирскую прислугу. Только южноафриканские пушки произвели несколько прицельных выстрелов. Но дальность их огня составляла едва ли половину от дальности полета кубинских снарядов. Как только их реактивные установки начинали стрелять, солдаты ФНЛА и коммандос в панике бежали».

Но откуда у кубинцев 10 ноября  взялись РСЗО БМ-21 «Град»? Тяжелое вооружение вплоть до 11 ноября из СССР в Анголу не поставлялось. С Кубы «Грады» не привозились. Корабль, о котором упоминает Уррибарес со «второй партией» оружия из СССР, «где среди прочего, должны были находиться 10 танков Т-34, 5 машин залпового огня БМ-21 и  2 самолета» в Конго (Браззавиль) еще не дошел…

 Установки РСЗО БМ-21 «Град» были доставлены в Конго советскими самолетами Ан-22, а оттуда переправлены в Анголу. Об этом драматичном эпизоде  воспоминает заместитель командира полка 12-й Мгинской Краснознамённой военно-транспортной дивизии подполковник Б. Жуков.  «После посадки в аэропорту Браззавиль ко мне подъехал представитель нашего посольства и сказал, чтобы груз не выгружали и доставили его в Пуэнт-Нуар на самом берегу океана. Я сказал, что к такому полету экипаж не готов по причине неподготовленности аэродрома для посадки самолета Ан-22. Только после вылета на рекогносцировку на самолёте Ан-12 и доклада в  Москву о возможности посадки самолёта Ан-22 я выполнил четыре рейса по перевозке техники на этот аэродром. Полет выполнялся с ограничениями по полетному весу самолета в связи с недостаточной длинной грунтовой взлетно-посадочной полосы, ограниченной возможностью по рулению и высокой температурой наружного воздуха. Посадку приходилось выполнять в сложных метеоусловиях при минимуме погоды. После этого, находясь в Луанде в качестве руководителя полётов, я был вызван в посольство, где поблагодарили мой экипаж за эти срочно необходимые для Анголы полеты».

 Кто был тот представитель из посольства, который встретил Б. Жукова в аэропорту? Неизвестно. Но точно известно, что эти  «срочно необходимые для Анголы полеты» были выполнены по  настоянию тогдашнего советского  резидента ГРУ в Браззавиле Бориса Путилина, работавшего «под крышей» первого секретаря советского посольства. Именно он «курировал» все военные поставки МПЛА накануне независимости.

Зная, что характеристики конголезского аэродрома в Пуэнт-Нуаре не позволяют принять тяжелые советские Ан-22, Путилин в телеграмме в Центр все же настоял на переброске установок БМ-21«Град» в Конго. Что после проведения летчиками рекогносцировки и было сделано. Так что появлению в решающий момент на поле боя БМ-21 ангольцы и кубинцы обязаны мужеству и мастерству советских летчиков Мгинской авиадивизии и смелости Б. Путилина. Он вспоминал: «Конечно, проще было бы посадить самолеты в Луанде, где был прекрасный аэродром, и МПЛА полностью контролировала ситуацию. Но советское руководство категорически запретило посадки наших самолетов и заходы советских кораблей в порты Анголы до официального провозглашения независимости. В каждый «Антей» для максимального облегчения взлетной массы самолета загрузили  по одной машине БМ-21. В конце полосы в Пуэнт-Нуаре поставили два кубинских танка на случай, если летчикам все же не хватит полосы для пробега, и шасси увязнут в грунте. Тогда танки смогли бы  вытащить самолеты. Но советским летчикам мастерски удалось посадить тяжелые машины, и кубинцы в тот же день на своем судне, отправили установки в Луанду. Риск, в конечном счете, себя оправдал».

Так что Бориса Путилина с полным основанием можно назвать своеобразным «крестным отцом» победы при Кифангонду. Кто знает, как бы развивались события под Луандой в преддверии 11 ноября 1975 года, не будь в то время в Конго такого настойчивого и рискового «первого секретаря советского посольства».

 «Отдадим кровь за советского!»

Я и мои коллеги по Союзу ветеранов Анголы всегда с большой теплотой и благодарностью вспоминаем кубинских военнослужащих в Анголе.  Наши  отношения с ними всегда были сердечными и доверительными. Причем, чем ниже был уровень общения, тем больше проявлялось откровенности. Помню,  характерным жестом кубинцев, когда они хотели продемонстрировать крепость нашей дружбы в Анголе, были намертво сцепленные указательные пальцы рук и одновременно произносимая фраза: «Русский, кубинец – дружба на век». И это были не просто слова. Хорошо  помню  и поразивший меня лозунг, написанный по-испански на кубинском танке Т-34-85: «Отдадим кровь за советского!». Андрей Токарев вспоминал: «Наши специалисты часто выезжали на фронт, который проходил всего в нескольких десятках километров. Обычно в сопровождении кубинцев. Впереди, как правило, шел кубинский «уазик», БТР или танк: эти ребята считали не вправе рисковать жизнью хоть одного «совиетико» и где могли, прикрывали нас».

И на высшем уровне, несмотря на периодически возникавшие разногласия «тактического характера», всегда сохранялись дружеские рабочие отношения. Недаром перед отъездом из Анголы в 1985 году главного военного советника генерал-полковника К. Курочкина командующий кубинскими войсками в Анголе,  приемный сын Фиделя Кастро, генерал Леопольдо Синтра Фриас «Поло»   даже устроил в его честь  военный парад. И выступил с теплыми словами благодарности и в адрес СССР, и самого генерала «Константина», как уважительно называли К. Курочкина ангольцы и кубинцы. Да, и сам Фидель Кастро, лично контролировавший «ангольские дела» и неоднократно «вызывавший»  советского ГВС для консультаций на Кубу, признавал, что   «между кубинскими и советскими военными всегда преобладало большое уважение и глубокие чувства солидарности и понимания».

Исключительно мужественно вели себя и кубинцы, попавшие в плен к унитовцам и южноафриканцам. И это несмотря на то, что их подвергали пыткам и издевательствам. Так «армия» Жонаса Савимби в отместку за  поражение под Уамбо  в 1976 г. зверским образом казнила шестнадцать кубинских солдат захваченных в плен в ходе боевых действий. Они были все обезглавлены, тела их растерзаны и сожжены. О кубинцах, не выдержавших издевательств и согласившихся сотрудничать с врагом известно лишь то, что их  были единицы. О двух таких людях  упоминает советский прапорщик Николай Пестрецов, плененный в бою на юге Анголы в августе 1981 г. и проведший в южноафриканских тюрьмах около полутора лет. Но, и они, не выдержав бремени предательства, позже покончили с собой в застенках ЮАР. Многим пленным кубинцам повезло больше. Их обменивали на южноафриканских солдат и офицеров (или их тела), которые были захвачены в ходе боевых действий на территории Анголы. Причем делалось это при активном содействии советских секретных служб, которые после освобождения Пестрецова имели «хороший задел» в контактах «с  коллегами» из ЮАР и делали все возможное, чтобы помочь своим  союзникам в Анголе. Как, например, в случае с  кубинскими летчиками: подполковником Мануэлем Рокасом Гарсия и капитаном Рамосом Какадосом, чей  учебно-боевой МиГ-21 был сбит унитовским «Стингером» в районе  города Луэна  в 1986 г., а сами они попали в плен.

Российские воины-интернационалисты, прошедшие Анголу, бережно хранят память о тех событиях. И абсолютно не приемлют попытки вбить клин между ветеранами Анголы наших двух стран и бросить тень на наше боевое сотрудничество того периода. Недаром на выставке «И кровью российской Анголы земля не алела?», организованной российским Союзом ветеранов Анголы подвигу кубинских интернационалистов в Анголе и нашему взаимодействию там был посвящен большой раздел. И главным его экспонатом стала отнюдь не зеленая армейская фляга, (хотя она тоже там была) из которой, чего там скрывать, мы частенько вместе с кубинцами пивали тот же спирт. А пробитое осколками кубинское знамя, когда-то гордо развивавшееся над так и не взятом южноафриканскими войсками «ангольским Сталинградом» -  городом Куиту-Куанавале, который плечом к плечу защищали и ангольские, и кубинские, и советские офицеры и солдаты.

Опубликовано: Журнал Солдат Удачи, Москва,  №№4,5 (163,164), апрель, май 2008 г.





© Союз ветеранов Анголы 2004-2024 г. Все права сохраняются. Материалы сайта могут использоваться только с письменного разрешения СВА. При использовании ссылка на СВА обязательна.
Разработка сайта - port://80 при поддержке Iskra Telecom Адрес Союза ветеранов Анголы: 121099 г. Москва , Смоленская площадь, д. 13/21, офис 161
Тел./Факс: +7(499) 940-74-63 (в нерабочее время работает автоответчик)
E-mail:veteranangola@mail.ru (по всем вопросам)