Глазами женщины Татьяна Давыдова Татьяна Давыдова - Встреча.

В те далекие восьмидесятые годы в Мозамбике, несмотря на постоянные военные действия со стороны правительственной оппозиции и происки внешних недоброжелателей молодого государства, трудились не покладая сил многочисленные группы кооперантов, специалистов различных сфер экономики, образования, искусства из разных стран. Основная масса специалистов приезжала из СССР.
В области экономики ,в основном, сотрудничество в большом масштабе реализовывалось в сфере военного обучения и формирования регулярных войск в стране по линии министерства обороны, успешно сотрудничали в рыболовной отрасли, по линии смешанного советско-мозамбикского предприятия «Мосапешка», плодотворно поднимали одну из важнейших ветвей производства в Мозамбике- ремонт средних, крупных судов на предприятии «Эшталейруш Навайш дэ Мапуто»,тоже смешанное производство, в состав которого и входил наш Плавучий Судоремонтный комплекс, приносящий немалые валютные поступления в казну страны, а также советские инженера и технологи налаживали процесс выпуска рыбных консервов на большом рыбоконсервном комбинате , снабжающем своей продукцией отдаленные провинции страны .
Кроме этих значимых экономических отраслей кооперанты из СССР работали в горнодобывающей промышленности, занимались поисками полезных ископаемых, благо Мозамбик-одна из богатейших стран по природным ресурсам, советские топографы обновляли карты, наши инженеры -энергетики обслуживали электростанцию и распределительные подстанции в Мапуту и других городах, преподавали в высших и средних заведениях страны, обучали балетному искусству в школе танца, наши спортивные тренеры успешно обучали мастерству футбола сборную Мозамбика.
Могла упустить частично канву развитой сети экономического сотрудничества , потому как время сгладило восприятие остроты всех событий, будней, затушевало пастельными красками.
Но одна встреча запечатлелась в памяти. В наш док приходили ремонтироваться суда из самых различных стран. Капиталисты умели считать деньги и выгодно вкладывать их в свое предприятие. Рыболовецким траулерам или креветочным шхунам уходить из богатейшего района круглогодичной добычи домой для ремонта было убыточно, поэтому спрос на ремонт на нашем предприятии был велик. График составлялся заранее. Зачастую работали с перевыполнением, но всегда –качественно.
Поэтому в образовавшееся «окно» могли поставить на срочный ремонт отчаявшегося клиента с разбитым и развороченным рулевым комплексом или проржавевшей до остова кормой. И такие «доходяги» восстанавливали, превращая в игрушечные кораблики, латанные-перелатанные, но стильно блестевшие отшлифованными и вновь покрашенными, пролеченными кормами. Да и замененные новенькими протезами двигатели в машинном отделении уже не пыхтели натужно, а разговаривали с миром ровным мощным здоровым рыком.
Вот и в один из таких долгожданных дней производственного затишья крошечный буксир затащил в бухту грузовое судно, среднее, пострадавшее в непогоду на переходе в родной юаровский порт. День стояли на рейде, объяснялись с государственными пограничными службами, договаривались с дирекцией нашего предприятия. На следующий день с головного предприятия на док спешно прибыло руководство мозамбикской стороны , последовало указание изыскать возможность в графике ремонтов и обслужить в кратчайшие сроки это измочаленное стихией судно.
С представителем дирекции, а также с инженером по ремонту и нашим экономистом-специалистом по составлению и обсчету стоимости спецификации предстоящих работ отправились на судно. С надеждой на забытое знание английского языка, на везение, срочно вспоминала необходимую лексику, хотя понимала, что чудес не бывает, что придется туговато, но наше победное «авось» тлело в душе горячими углями.
Часа два советские специалисты исследовали раненое и уже перетрудившееся по жизни судно. Был составлен большой список и запчастей и потенциальных необходимых переделок. До определенного времени работали молча, пока экономист не предоставил обсчет работ. Подошел капитан, он же и хозяин ,эдакий тоже потрепанный жизнью хмурый мужчина в шестьдесят с лишним лет, ждал приговора. Передали мне спецификацию с рисунками от руки и перечнем работ из двадцати пунктов. Судорожно работал мозг. На португальском, уже родном и с хорошо отработанной лексикой, никто из команды не говорил и не понимал.
Плохим английским и представленными рисунками на спецификации объяснялась, раскрывая содержание работ. Иногда уходила на португальский. Слегка скисла. Взгляд упал на капитана. Сидел в глубоком кресле, по щекам бежали две тонкие бороздки слез. Сам он как-то сжался, сник, постарел. Сердце сжалось от русской жалости… Дороговато обойдется ремонт бедняге… Слова застряли у меня в горле. В кают- кампании повисла горестная тишина. И вдруг, слышу: Деточка, не надо, я понимаю по-русски…
Капитан был из русских по происхождению. Но даже от русской общины в ЮАР оставался изолированным профессией и жизнью. А встречу с историческими земляками воспринял как праздник.
Чисто русское застолье нам устроили на корабле после подписания документов по ремонту. Капитан рассказал, как пережил плен, концентрационный лагерь, как выжил ,как мечтал вернуться на Родину, но был интернирован американцами, как поносило его по Белу свету выжатого судьбой и тяжелой жизнью полупленного, полу раба, как прибило к южной африканской стране, где смог прижиться, где смог связаться с родным краем и получить весточку о гибели всей семьи. Эта весть поначалу поломала его, помучила и отпустила. Стал жить и работать в ЮАР, хотя семьи так и не создал, так и не обафриканился.
Не отпускали нас долго, пока не подошел доковский катер с Гонцами и категорическим требованием возвращения советских специалистов.