Осторожно! Фальшивка! Стреляй первым, чтобы не выстрелили в тебя

Опубликовано в журнале «Эхо планеты» №47 (1070) 12-18 декабря 2008 г.

Юрий Ульяновский, Париж, ИТАР-ТАСС

Стреляй первым, чтобы не выстрелили в тебя

Писатель Валерий Малеваный рассказывает о советском спецназе, наемниках в Анголе и своих книгах.

С моим собеседником мы встретились на презентации его книги «Спецназ Израиля» в Доме русской книги, что недалеко от площади Бастилии. В его спортивной не по возрасту фигуре и манере держаться ничто не напоминает кабинетного работника, а тем более книжного червя. Рослый, атлетически сложенный, он двигается легко, раскованно.

На вопросы, порой каверзные, от­вечает непринужденно, с легкой улыбкой, умеет расположить к се­бе собеседника, создать атмосферу до­верительности, что требует немалого ис­кусства в такой разношерстной аудито­рии. Имя этого человека - Валерий Ви­тальевич Малеваный.

Презентация, организованная недавно созданной ассоциацией в поддержку русской культуры во Франции под на­званием «ГлаголЪ», вызвала живой ин­терес аудитории. Слушатели, в том числе и французы, больше интересовались не израильским спецназом, а российским, точнее советским, его прошлым и насто­ящим. Тем более что автор, как они по­няли, знаком с темой не понаслышке, а испил эту чашу на собственном опыте. Вице-президент ассоциации ветеранов спецслужб «Беркут», член Союза писате­лей. Союза журналистов, историк спец­служб, академик Российской академии юридических наук, член президиума Со­юза юристов города Москвы... Так значилось в пресс-релизе, распространённом перед презентацией. Уже затем в ходе спокойной, непринужденной беседы выяснилось, что Валерий Малеваный - по­томственный чекист, как было принято говорить в советские времена. Дед был начальником особого отдела ВЧК, ба­бушка - заместителем начальника внешней разведки Коминтерна, отец ко­мандовал так называемой «чёрной сот­ней» личной охраны Сталина. В послуж­ном списке отца - Тегеран, Ялтинская, Потсдамская конференции...

-        Чем объяснить столь огромный интерес к спецназу, к вашей книге именно сейчас?

-        Идет борьба с терроризмом. Она стала первостепенной  задачей  спецслужб европейских государств и США, а тем более Израиля, который ведет непримиримую войну с так называемыми «воинами Аллаха» на протяжении своего существования. У меня на эту тему напи­сана книга «Спецназ Израиля», которая раскрывает многие ранее малоизвест­ные стороны этой борьбы.

-        Как начинался ваш писательский путь?

-        Виной всему дочь. В 1992 году я на­писал ей сказку «Невероятные приключения Космика и его друга робота». Её издали, и я задумался уже о серьезной книге. В 2004 году появилась «Беркут - спецназ НКВД СССР». Эта как раз про жизнь моего отца, про становление спецназа НКВД. Книга выдержала пять тиражей. Второй стала - «Секреты ОГПУ СССР и его председателя Менжинского». Этот документально-исторический роман посвящен советским людям, стоявшим у истоков формирования и становления секретной службы советского государства.

Мой собеседник готов говорить о спецназе бесконечно, с трудом удается вернуть его к теме нашей беседы и рассказать всё-таки о своем личном опыте на этом поприще. Валерий признается, что после получения ди­плома окончил Крымское разведы­вательно-диверсионное училище, потом последовали загранкоманди­ровки, из которых особо запомнилась работа в Анголе под крышей сотруд­ника строительной организации.

-        О чем повествует ваша новая книга   «Советский спецназ в Афганистане», которая готовится к изданию в  Москве?

-        Она о формировании и спецоперациях в Афганистане в период с 1979 по 1989 год всех советских спецназов. У КГБ СССР это были подразделения «Альфа», «Вымпел», «Каскад», «Омега». У ГРУ  - «Зенит», «Гром». В Афгане же действова­ли спецназы МВД СССР и пограничных войск СССР - «Сигма». Я воспроизвожу воспоминания командиров и бойцов этих подразделений и на основе архивных данных Минобороны и КГБ СССР описываю почти все крупные спецоперации в Афганистане.

-        Что ж получается: наш могучий спецназ, состоящий сплошь из профессионалов,  воевал с обычными бандитами?

-        Называть всех моджахедов «бандитами» в корне неправильно. Они, прежде всего, наёмники, подготовленные не хуже наших профессионалов. С детства отлично знали местные условия. Причём их готовили не только пакистанские, но и американские инструкторы на специальных базах. Когда я работал е Анголе, мне доводилось встречаться с наёмниками. Эти ребята из батальона «Буффало» родезийского   спецназа высочайшего класса - производили сильнейшее впечатление.   Иные африканские армии предпочитали не сопротивляться, а сложить оружие и сдаться в плен.

Как-то был такой случай. На дороге видим, вдруг голосует белый человек, останавливаемся, чтобы узнать, в чем дело. По выправке видно - военный. В руках у незнакомца автомат «Узи», в придорожном буше виден его джип с четверенной пулеметной установкой. Он спросил помочь в ремонте колеса. Разго­ворились. Мужчина отказался верить, что мы «строители» из Москвы, сразу предложил вступить в его отряд, разуме­ется, за хорошую плату. Он оказался ти­пичным наёмником, когда-то жил в Па­риже, потом от скуки вступил во фран­цузский Иностранный легион, прошел там подготовку, отслужил и стал рабо­тать по контракту. Судьба сделала его командиром роты в батальоне «Буффа­ло». Я много расспрашивал этого госпо­дина о житьё-бытьё наёмников. У них ведь руки по локоть в крови. Он особо не распространялся. Сказал только, что к русским относится хорошо. По его сло­вам, русских в «горячих точках» не лю­били только старые эсэсовцы.

-        Простите за вопрос: вам, спецназовцу, приходилось убивать?

-        На войне закон один: если я не выстрелю первым, то тогда выстрелят в меня. Из Анголы я привез в Союз 10 гробов стелами своих боевых товарищей - офицеров спецназа.

-        Это правда, что в Анголе вы спасли от расстрела советского резидента-нелегала, узбека по национальности?

-        Километрах в 600 от Луанды нахо­дилась школа, где кубинские инструкторы обучали ангольских спецназовцев выживанию в условиях пустыни. Мы съездили туда и к вечеру вернулись в гостиницу. Вдруг в три часа утра стрель­ба - это была «зачистка», которую про­водили ворвавшиеся в город отряды партизан УНИТА и наёмников. Они унич­тожали местных партийных активистов и кубинцев. Всех иностранцев собрали в фойе гостиницы. Из толпы выдёргивали по одному - кубинцев убивали тут же во дворе. Среди заложников оказался наш полковник, резидент. На беду черново­лосый и смуглый, действительно смахи­вающий на кубинца. Но он не был бой­цом Фиделя Кастро, он родился в Узбе­кистане. «Идут ко мне!» - вдруг прошеп­тал он побледневшими губами. Его свя­зали и повели под пулеметы. Узбек знал три языка, но здесь, как это бывает, его от страха заклинило. Рискуя жизнью, я двинул в ухо чёрному охраннику, кото­рый стоял за спиной с автоматом и ки­нулся к двум белым офицерам. Один оказался французом, другой - немцем. Стал доказывать, что мы работаем по контрактам, мой узбекский друг - по лётному делу, я по строительному. Офи­церы знали про контракты и замешка­лись, не зная, как поступить. Я отчаянно доказывал, что мой товарищ не кубинец, а узбек. «Что такое узбек?» - недоумен­но спросил один из наёмников. Слово «Ташкент» на него также не произвело ровно никакого впечатления. «Москва» прозвучало более убедительно. Знал, что у полковника в подкладке пиджака было зашито на всякий случай удостоверение лётчика, выданное в Москве, в конечном итоге порезал ножом подкладку и пока­зал бандитам. После долгих колебаний они всё-таки его отпустили, хотя так и не поняли, что значит «узбек», в удостове­рении ведь было сказано «советский», значит русский.

Спасённый резидент, который пред­ставился мне полковником Туранбековым, долго благодарил меня за спасе­ние, обещал представить к ордену... Только мы решили выпить в гостинич­ном баре по стаканчику виски за спасе­ние, как вдруг опять стрельба. Это отряд МПЛА освободил город. Такой была обычная жизнь в Анголе тех лет.

-        Здесь, на презентации в Париже, один французский дипломат, работавший на Кубе и имевший, похоже, отношение к разведке, задал вам не­мало вопросов о вашей роли в кубин­ских событиях тех давних лет...

-        Вспоминаю себя молодым безусым лейтенантом. И вот я в Гаване. Меня тогда поразило число захороненных в Гаване на кладбище, как я понял, офицеров спецназа соцстран - Румынии, Венгрии и других... Полагаю, что они имели непо­средственное отношение к кубинской революции?!

-        Послушайте, не могли же эти полуграмотные кубинские крестьяне, взяв в руки оружие, свергнуть в одночасье хорошо вооруженный и подготовленный к подавлению такого восстания режим Батисты.

-        А что это за история с вашим арестом в Анголе? И мягкой «посадкой» Лефортово?

-        Шёл 1981 год, в Союзе нарастало соперничество и шла борьба за влияние между силовиками, прежде всего между МВД и КГБ, между Андроповым и Щёлоковым. Мы в Анголе были заняты своей работой, о всех тонкостях и жестокости той борьбы не знали. Местные ищейки взяли меня на агентурной встрече в Намибии, в таверне. Сдал меня, скорее всего, наш тогдашний вице-консул. В Африку его прислали почему-то из МВД. Видно, в ведомстве Щёлокова решили быть поближе к ангольским алмазам. Мы уже по­том вычислили, что этот гад мог  «слить» информацию, а вначале и не думали об этом. После ареста я, потомственный чекист, готовился к пыткам, даже к смерти но продавать родину или выдавать нашу агентурную сеть не собирался. Однако всё сложилось совсем по-другому.

На допросе один высокопоставленный чиновник, по-моему, замминистра наци­ональной безопасности ЮАР, вдруг стал зазывать меня в зятья. Сначала я ничего не понял - африкаанс очень трудный для понимания язык - но когда перево­дчик разъяснил суть, расхохотался. Я ему приглянулся. Оказывается, сделанный накануне анализ показал, что в моей крови нет ни грамма африканской кро­ви. «Северный код», как они говорили, поэтому тюремщик предлагал мне рабо­ту, офицерскую должность по специаль­ности и даже готов был выдать за меня свою дочь. Тогда я не придал этому серь­езного значения, но потом узнал, что трое наших согласились и стали работать на режим апартеида в ЮАР.

В начале 80-х соперничество между МВД и КГБ, между Андроповым и Щёлоковым достигло апогея. Сегодня точно из­вестно, что около двух тысяч чекистов си­дели тогда по тюрьмам, около 300 офице­ров КГБ погибли от рук ментов. Какой беспредел был в Москве, можно судить по фильму «Убийство на Ждановской».

-   Как к вам отнеслись обитатели африканских казематов?

-   Тюрьма в Кейптауне была, можно сказать, санаторием, но всё же на первом этапе пришлось сдавать трудный «экзамен». За столом в тюремной столовой я оказался единственным белым. Спасалахорошая физическая подготовка и владе­ние искусством боевых единоборств. Пришлось «уложить» трёх таких «проверяющих», чтобы самоутвердиться. Больше всего боялся серьёзно покалечить, а то и убить кого-нибудь, тогда мне бы пришили ещё одно дело. Но всё обошлось. Дело ограничилось собеседовани­ем» с тюремными авторитетами. После проведенной ими проверки меня признали «случайным пассажиром», присвоили такую «масть», как принято говорить в этих кругах, которая шла за мной всегда, куда бы меня ни переводили.

Случилось так, что советские власти добились моей выдачи. Прямо из Шереметьево меня в наручниках доставили во внутреннюю тюрьму Петровки-38. Там ниже полковника не допрашивали, по­стоянно требовали дать показания на моего шефа в Москве, на спасенного мною узбекского резидента в Анголе Туранбекова, на наших дипломатов в Африке. Тогда я ничего толком не пони­мал... Это сейчас знаю, что генерал Щёлоков хотел внедрить своих людей на «хлебные» места в Анголе, где «попахивало» не только нефтью, но и алмазы за­манчиво «поблескивали».

На допросе мне откровенно сказали: «Нам нужен не ты! Говори! Провезем тебя сейчас по этапу до Камчатки и обратно, всё равно расскажешь, что нам надо!»

24 ноября 1982 года умер Брежнев, через несколько дней к власти пришёл Ан­дропов. Меня тем временем успели перебросить в тюрьму на Матросской тишине и уже там принесли постановление за подписью Генпрокурора СССР о переводе в тюрьму КГБ - Лефортово. Там ме­ня ждал сюрприз: шикарно накрытый стол, мои друзья, родственники, мой шеф. «Молодец, сынок, выдержал... Я на тебя надеялся и не ошибся, - говорил начальник, обнимая меня. - Отдохни немного, а мы пока займемся твоим де­лом». Пришлось пожить три дня в кабинете начальника Лефортовской тюрьмы. Уже потом, после освобождения, мне дали отвести душу и предложили поработать в оперативной следственной бри­гаде по делу Щёлокова и Чурбанова.

-        Службу на Лубянке решили не продолжать?

-        Карьера офицера спецназа после трёх тюрем мне уже не светила. В райкоме партии, куда я принёс рекомендации, мне предложили должность директора завода строительных материалов. Это было ещё славное советское время, перестройкой  только  запахло, опыт работы в отрасли у меня был, и я с радостью согласился. А потом засел за письменный стол.

-        Валерий Витальевич, вы участник известных событий в Анголе,  ветеран  войны.  Но ведь официально Советский Союз не принимал участия в боевых операциях на юге Африки.   Как   с   этим быть?

-        До 1999 года во всех военкоматах и       властных структурах категорически заявляли, что не было в Анголе войны и нашу ассоциацию ветеранов спецслужб «Беркут» не признавали. Но в 1999 году нам удалось, наконец, легализоваться. Владимир Путин своим указом признал, что Ангола была «горячей точкой», что мы, как ветераны боевых действий, имеем право на создание та­кой ассоциации. Мы не просим денег у государства или коммерсантов на по­мощь нашим раненым товарищам. Напротив, мы их зарабатываем и содержим при этом нескольких инвалидов-ветера­нов, выплачивая им ежемесячное пособие, считая это делом офицерской чести. Под эгидой ассоциации созданы различные специализированные коммерческие структуры, которыми руководят офице­ры-ветераны спецслужб, полковники, генералы... Два ЧОПа и детективно-сыскных агентства «Киппер» и «Беркут» обес­печивают охранно-силовую поддержку юридических и физических лиц, предла­гают личную охрану элитных поселков с оборудованием особняков сигнализацией, кинологической службой. Сотрудники этих агентств занимаются охраной «специальных мероприятий», переговоров и встреч в аэропорту. Для большинства это привычная, знакомая работа, и им не надо объяснять всех тонкостей этих порой деликатных миссий.

Конец

КОММЕНТАРИИ.

Опубликованов СМИ:

 Сергей КОЛОМНИН,
Обозреватель журнала «Ориентир»

Ответственность «пятой власти»
Не так давно по одному из телеканалов прошел репортаж разоблачении «фальшивого афганца». Человек, никогда не служивший в составе ограниченного контингента советских войск в Афганистане, выдавая себя за неоднократно раненного в боях с душманами «разведчика и спецназовца», работал во главе местной ветеранской организации. Но на поверку оказался самозванцем, а орден Красной звезды, якобы, заработанный им в Афганистане, был куплен и принадлежал другому человеку.
Вот другой случай – разоблачение в Петербурге «фальшивых ветеранов» вымышленной «политической разведки КГБ». Все они – и «афганец» и «ветераны» появлялись на людях в ладно сшитой военной форме и козыряли массой орденов и медалей, на поверку оказавшихся общественными наградами каких-то сомнительных фондов и комитетов.
Кто-то скажет: какая невидаль, поймали и разоблачили каких-то мошенников? Однако, что интересно, мошенники эти, до того как их разоблачили, пользовались устойчивой популярностью у представителей местных средств массовой информации.
СМИ, учитывая силу и глубину их воздействия на умы и сердца людей, недаром называют «пятой властью». Но среди работающих на эту власть журналистов попадаются люди неразборчивые и падкие на дешевые сенсации. Именно они дали и дают «путевку в жизнь» таким вот самозванцам. Часто делается это бездоказательно, просто со слов этих самых «героев», якобы воевавших в Афганистане, Анголе, Вьетнаме, Мозамбике, Египте и других «горячих точках» ХХ века.
Вот такого «героя», «участника войн во Вьетнаме и Анголе» Виктора Негру отыскала, например, журналист Т. Шевлякова из газеты «Пограничник Северо-Востока». И написала о нем очерк «ТАСС не был уполномочен заявить, или Солдат секретной войны».
В статье утверждается, что В. Негру за участие в спецоперациях в Анголе был удостоен ангольского ордена «За заслуги перед МПЛА». Но такого ордена никогда не существовало, как и не проводилось в этой стране спецоперации с участием советских спецподразделений. Чтобы придать вес своему рассказу В. Негру утверждает, что Советский Союз в одной из спецопераций «заплатил за жизнь ангольского президента жизнями семи офицеров спецназа».
О «10 гробах с телами офицеров спецназа», которых он лично отправлял из Анголы в СССР, заявляет и другой «спецназовец» и «потомственный чекист» Виктор Малеваный, герой материала Ю. Ульяновского «Стреляй первым, чтобы не выстрелили в тебя», опубликованном в журнале ИТАР-ТАСС «Эхо планеты» (№47, декабрь, 2008). А чего стоит прозвучавшее как-то в телепередаче «Забытый полк» сообщение о том, что в боях под Куито-Куанавале в Анголе в 1987 г. участвовала целая дивизия советской морской пехоты, понесшая там существенные потери! Но это все домыслы, тиражируемые усилиями журналистов, не удосужившихся проверить подлинность высказываний своих «героев».
Ветеран спецподразделения КГБ СССР «Вымпел» Петр Суслов, долгое время работавший в Мозамбике и Анголе, которого я попросил прокомментировать эти заявления, утверждает, что «никаких боевых потерь советский спецназ в Анголе не имел! Наши спецподразделения там не воевали!».
А вы замечали, уважаемый читатель, кто из ветеранов на праздновании Дня Победы чаще других попадает в объектив фоторепортеров, а потом и на обложки популярных изданий? Тот, у кого пуговиц на пиджаке или военном кителе не видно из-за прилепленных ярких значков и ленточек. Почему солдат, честно прошедший от звонка до звонка Великую Отечественную, и награжденный пусть единственным, но заслуженным орденом или медалью уже не интересен современному журналисту?
Ведь его призвание и профессиональный долг – освободить образ настоящего защитника Отечества, человека, честно прошедшего войны в «горячих точках» от таких наслоений и лжи, за которыми не видно человека, патриота, интернационалиста. А не создавать новые мифы и новых «псевдогероеях спецназа».

Опубликовано в журнале Министерства обороны Российской Федерации «Ориентир», апрель 2009 г.

____________________________________________________________________________________________________________________________

Коментарии с Гостевой Российского Союза ветеранов Анголы

Вопросы пытливого читателя

Несколько уточняющих вопросов к писателю Валерию Малеваному по содержанию его интервью, данного корреспонденту ИТАР-ТАСС Юрию Ульяновскому и опубликованного в журнале ЭХО ПЛАНЕТЫ (номер 47, декабрь 2008 г.) под заголовком «Стреляй первым, чтобы не выстрелили в тебя»

1. Нельзя ли уточнить, о какой службе «внешней разведки Коминтерна» идет речь? Если об Отделе международных связей, то чьим заместителем была ваша бабушка: Осипа Пятницкого, Александра Абрамова-Мирова или уже Михаила Трилиссера (Москвина)? Раз уже не секретны фамилии руководителей этого в прошлом весьма закрытого подразделения Коминтерна, почему бы не назвать фамилию заместительницы одного из них?

2. Не могли бы вы тогда уж назвать и фамилию вашего деда, начальника особого отдела ВЧК? Их было не так много: Кедров, Дзержинский, Менжинский и Ягода. Ваш который?

3. Сообщите, пожалуйста, по возможности поподробнее, что такое ««черная сотня» личной охраны Сталина»?

4. А о каком «Крымском разведывательно-диверсионном училище» идет речь? Если имеется в виду учебный центр «Перевальное» МО СССР (УЦ-165), то там готовили иностранных, а не советских военнослужащих. А после преобразования центра в Симферопольское военное объединенное училище в 1980 году из его программы были исключены «разведывательно-диверсионные» предметы – готовили уже не партизан, а просто офицеров национальных армий. Может быть, было какое-то еще училище? И, кстати, а какой вуз вы окончили до этого?

5. Расскажите, пожалуйста, в связи с чем вам, офицеру разведки, работавшему в Анголе под крышей строительной организации, приходилось встречаться с «ребятами из батальона «Буффало»»? И почему вы называете его родезийским спецназом, тогда как это подразделение, действительно в значительной степени состоявшее из португалоязычных наемников-африканцев, входило в состав армии ЮАР и носило официальное наименование 32-й батальон?

6. А какие еще африканские армии «складывали оружие» перед 32-м батальоном, учитывая, что батальон был создан для проведения операций в Намибии (не имевшей национальной армии, которая противостояла бы ЮАР) и Анголе, и к тому же никогда за всю свою историю не действовал в полном составе, а только поротно?

7. Сообщите, пожалуйста, в каком военном округе Анголы состоялась ваша встреча с командиром роты «Буффало»? Это что, была территория, контролируемая Унитой? Тогда, как вас туда занесло, и зачем? А, если она контролировалась ФАПЛА, как туда занесло буффаловца, тем более, белого? Тем более, командира роты? А он не рассказывал, как ему, наемнику из Франции, удалось стать кадровым офицером и командиром линейного подразделения армии ЮАР?

8. А вы не обратили внимания, что за «счетверенная пулеметная установка» была смонтирована на джипе? Обычно на юаровских и унитовских «лендроверах» стояли американские 106 миллиметровые безоткатные пушки и иногда, как говорят, установки типа ЗГУ-1. Может быть, именно из-за того, что на машину взгромоздили слишком тяжелую установку, колесо и не выдержало, и пришлось «голосовать»?

9. Скажите, пожалуйста, а при каких обстоятельствах в Анголе погибли сразу 10 советских спецназовцев? Это что, была какая-то единовременная операция? Тогда какой же численности было подразделение ее проводившее при таких потерях? И каким образом эти гробы доставлялись в Союз, минуя, как я понимаю, соответствующую службу посольства и аппарата главного военного советника в Луанде? И потом, вы ведь из Анголы не напрямую в Союз, а «с заездом» в Намибию и ЮАР?!

10. Исходя из содержания первой части интервью, не могу не спросить: вы работали под крышей действительно строительной организации и, если да, то какой? Или вся «строительная организация» была глубоко законспирированным подразделением спецназа? Не очень понятно, для чего прятать под крышу гражданской организации не обычного разведчика, а бойца-спецназовца, который должен действовать в составе спецподразделения.

11. Вот еще вопрос: А почему кубинцы учили ангольских спецназовцев действовать в пустыне? Где им самим было научиться? Ведь на Кубе пустыни нет! Разве что на Ближнем Востоке? А в Анголе как раз есть, своя – пустыня Намиб!

12. А что, правда, спасенный вами «резидент Туранбеков» действовал в Анголе с нелегальных позиций? Какой же была его легенда? И зачем ему было носить удостоверение летчика «в подкладке пиджака»? Ведь в Народной Республике Ангола у власти была МПЛА-ПТ? И прятаться было не от кого. А, если бы его захватила Унита или юаровцы, удостоверение, зашитое в подкладку, только вызвало бы лишние вопросы и подозрения.

13. Кстати, а что это за город километрах в 600 от Луанды, где в гостиницах жили иностранцы, а подразделения ФАПЛА и полиции не обеспечивали их безопасность? И где кубинцы своих не охраняли? Так, что унитовцы с наемниками могли бесцеремонно хозяйничать всю ночь! Вы говорите: «Отряд МПЛА (какой, ФАПЛА или народные ополченцы?) освободил город». Так, что, город был взят? И во взятом городе, в гостинице, во дворе которой только что расстреливали постояльцев, в баре виски подавали? И так до самого освобождения города отрядами МПЛА?
N.B. Историй с унитовскими нападениями было довольно много, но все они хорошо известны, как, например, случай, происшедший в провинции Маланже году в 1984. Странно, что история, рассказанная вами, такая яркая, с избиением вооруженного унитовца и убедительной психологической победой над «двумя белыми офицерами» (кстати, почему офицерами, какой армии – ведь они наемники?), не запомнилась никому из свидетелей и не пошла гулять из уст в уста по всем кубинским и советским коллективам, как это всегда бывало в подобных случаях…

14. А вот еще, скажите, когда вы стояли в фойе (еще до того, как «двинули в ухо черному охраннику»), вы уже знали что рядом с вами «узбекский резидент»? Полковник? Или еще нет? Он ведь вам только потом представился Туранбековым – непосредственно перед тем, как начать «долго благодарить за спасение» и «обещать представить к ордену». Так откуда же вам было известно, что он полковник и в подкладке пиджака у него зашито удостоверение летчика?

15. Да, на вопрос о ВАШЕЙ роли в «кубинских событиях давних лет» вы так и не ответили. Сказали только, что были «безусым лейтенантом» и обидели попутно «полуграмотных кубинских крестьян». А ведь Революцию 17-го года и вовсе неграмотные люди сделали! Так какова была там ВАША роль?

16. Скажите, а откуда у присланного из МВД вице-консула (кстати, в каком городе?) появились сведения о вас для передачи контрразведке ЮАР? И по каким каналам он мог ее передать? Ведь он не был ни сотрудником внешней разведки или контрразведки КГБ, ни офицером ГРУ и не должен был располагать информацией о вас как о «подкрышнике», и тем более, не мог быть в курсе ваших «агентурных встреч». Спрашивать о том, для чего вам тогда понадобилась агентурная встреча непосредственно на территории оккупированной юаровцами Намибии, прибытие на которую не могло не быть сопряжено с огромным риском для жизни, не буду. Понимаю – дела секретные!

17. По той же причине не спрашиваю и о «трех наших, которые согласились работать на режим апартеида в ЮАР» (см. выше).

18. А что, заместитель министра национальной безопасности ЮАР, пусть даже африканер, по-английски с вами говорить не мог? Ведь это был второй государственный язык Южной Африки? Или вам нужен был перевод непосредственно на русский? И еще, расскажите, пожалуйста, поподробнее про «Северный код». Что это за анализ такой?

19. Достоверно известно о двух советских гражданах, сидевших в тюрьмах в ЮАР: сотруднике ПГУ, Герое России Алексее Михайловиче Козлове, которого сдал перебежчик Гордиевский, и советском военном специалисте в Анголе, прапорщике Николае Пестрецове, захваченном в плен юаровцами в бою под Ондживой во время проведения ими операции «Протея». Так вот, по воспоминаниям обоих, в юаровских тюрьмах, особенно, тех, что принадлежали полиции безопасности, т.е. юаровской контрразведке (кстати, а что такое «Министерство национальной безопасности ЮАР»?), действовали правила апартеида – белые всегда содержались отдельно от черных и цветных. «Только вешали и тех и других вместе», - вспоминает Козлов. Как же вышло, что вы были в столовой единственным белым? Не помог «Северный код»? И вообще, откуда взялись в учреждении контрразведки уголовники?

20. Скажите, пожалуйста, а какие советские структуры вели переговоры о вашей выдаче? Ведь не МВД же? Как же получилось, что прямо из Шереметьево вас забрали во внутреннюю тюрьму Московского уголовного розыска? Неужели всесильный КГБ проморгал и не сумел отбить своего человека в Шереметьево – собственной вотчине?

21. Скажите, а каким все же образом вы – спецназовец, оказались в составе оперативно-следственной бригады, да еще по делам Щелокова и Чурбанова? Это же другой профиль? Или я что-то путаю?

22. Итак, мы подошли к тому, что у вас все же был опыт работы в строительной отрасли. Значит, строительная организация, служившая вам крышей в Анголе, все же была таковой. Это возвращает меня к вопросу №10: для чего прятать под крышу гражданской организации не обычного разведчика, а бойца-спецназовца?

23. Совсем не понятно, почему с вами так нелюбезно обходились в военкоматах: Федеральный «Закон о ветеранах» принят Государственной Думой 16 декабря 1994 года. И никто никогда не отрицал, что в Анголе шла война. Просто, говорили «Вас там быть не могло». Это, если вы служили в Анголе не в период с ноября 1975 по ноябрь 1979 года, а позже (см. Закон о Ветеранах, приложение «Перечень государств, городов, территорий и периодов ведения боевых действий с участием граждан Российской Федерации). Так гласила старая редакция Закона. Но вы-то ведь подпадаете под его действие даже в старой редакции? Или я не правильно посчитал вехи вашего боевого пути? Но, если даже и неправильно, все равно не беда. Сообщаю: в сентябре 2008 года в Закон о ветеранах внесены долгожданные изменения, и теперь ветеранами считаются и те, кто участвовал в боевых действиях в Анголе вплоть до ноября 1992 года. Вот так. Да, кстати, а что за указ Путина от 1999 года?

24. Валерий Васильевич! А членом какого Союза писателей России вы являетесь? И еще, за какое произведение и в каком году вы удостоены литературной премии ФСБ?

Господин Малеваный! В своем интервью вы рассказываете безумно интересные и практически никому не известные вещи. Ветераны Анголы с большим нетерпением ждут от вас ответов на перечисленные выше вопросы. Ведь это наша история, и давно уже пришло время написать ее в ПРАВДИВОМ изложении.

Опубликовано: 31.03.2009 22:40:23 на Гостевой, автор  Максим Гладков