Вспомнить все! Тема декабря 2010-января 2011: "Русская баня в Анголе" Сергей Кононов

Из моего Ангольского дневника:

07.07.84, Менонге-Куванго-Жамба-Лубанго. Суббота.

Лубанго в огнях. Вокруг горы. Делаем несколько кругов над городом, чуть ли не на уровне нашего (мостовиков) дома. Чтобы заметили, что мы прилетели. Заметили. Отъезжает автобус, и мы с полразворота заходим на аэродром. Интригующие огни ВПП. Посадка. И наш «жаворонок» рулит по команде стартера.
Темно. По сравнению с Менонге, теплее. Подлетает наш «Пазик». В темноте задевает крышей лопасть «Алюэта». Заминка и ругань.

Прощаемся с командующим. Грузимся в автобус. Дома.

Бросаю вещи в отведенной мне комнате. И, о радость, на 15-й южной параллели – баня! На нашей промбазе, на железнодорожной станции Лубанго! Баня! Эвкалиптовые веники. Не очень жарко, всего 100 градусов, но какой кайф смыть дорожную пыль. И блаженствовать после парилки в бассейне. Обнаружил, что сгорела шея. Нужно носить шейный платок.

В бане подполковник Мидаэль из кубинской разведки первый раз. Сначала он стесняется раздеваться. А потом радуется: «Все вши умрут! А сколько веса теряют в бане?». Отвечаем, что до четырех килограммов. Он прикидывает, за сколько бань испарится совсем. Потом произносит тост: «Товарищ Фидель учит: наши старшие братья – советские. Пример русской революции – самый главный пример для нас. Мы ценим и помним помощь советского народа и горды, что сами теперь можем помогать другим народам».

Да, баня поразила. Прежде всего, широколистным эвкалиптовым веником необычайно густого запаха. И еще. Поскольку неделю мылся только по частям, то когда залез на полок, вначале сильно разогрелся, а пот не идет. И только, когда помылся с мылом перед вторым заходом, поры очистились, и пот потек градом.

Баня эта в Лубанго, на нашей промбазе действительно была хороша. Каменка выходила внутрь большой парилки, а топилась с улицы с подачей солярки через форсунку, куда солярка нагнеталась электронасосом. Камни были красные.

Из моего Ангольского дневника:

27.08. 84-07.09.84, Намибе.

1 сентября в субботу в порт пришло судно “Lenine”, то есть «Ленин». Их три судна, поставленных нами в Анголу: «Ленин», «Маркс» и «Энгельс». Каботажники. Команда смешанная. Все старшие и кэп (мастер) – советские. Начиная с третьего штурмана и третьего механика (донкимен) – ангольцы. Привезли сначала ребят к нам, а вечером – на их посудину. У них сауна. Парился, парился, вымылся, отдохнул, а потом еще один заход сделал. Второй штурман (секонд) Володя родом из Никольска, земляк.
Борис механик. Поэт и прекрасно знает Евтушенко. В сауне читал, не останавливаясь.

19.09.84, среда, Намибе.

Получил сразу 4 письма! Все мои, кроме № 2, дошли. С кем же я его отправлял?
Повез на «Ленина» Кастро и Педро из полка. Они попарились и осоловели. Мылись да мылись. Увидели у меня мочалку из старой рыбацкой сети. Восторг, что можно мыться и чесаться одновременно. Это тебе не губка. Попросили подарить. «Да ради бога, завтра нарежем на весь батальон». Попросили разрешения еще приезжать. В полку горячей воды нет. Можно мыться «по частям». Мореманы не возражают. Все веселее. Погрузка-разгрузка здесь идет неделями. Одуреть можно.

28.09.84-02.10.84, Намибе.

30.09. Ночью в полку у Кастро с Изабель. Ночь, звезды, танки Т-34. Ром. Кофе. Изабель поет: «Беса ме мучо». Мы подпеваем. Романтика.

01.10. Вечером повез Изабель, Кастро и Торреса на «Ленина» в сауну. Изабель размякла напрочь после третьей парилки.

02.01.85-03.01.85, Намибе.

02.01. Дорога, дорога. Наконец дохнуло океаном. Намибе. Радость – «Энгельс» еще не ушел. Догуляли здесь, попарились в сауне.

29.01.85, вторник, Намибе.

Значительно потеплело. Снова пришел «Ленин». Можно попариться в сауне.

В Намибе нам откровенно везло. Приходили суда и, пользуясь добрыми отношениями с экипажами, мы там парились в маленьких саунах, оборудованных на каждом судне. Мои друзья-кубинцы так полюбили баню, что записывались в очередь. Просили даже, можно ли в порядке поощрения кого-нибудь из бойцов «награждать» баней.

На кораблях было высшее блаженство после сауны возлежать на скамейке и поливаться забортной водой, которую насосы качали с глубины.
С баней связаны и анекдотичные случаи.

Из моего Ангольского дневника:

19.08.84, воскресенье, Лубанго.

Сегодня день рождения мамы. Выпил один за здоровье. Неожиданно приехал Какупо, комиссар из Куванго. Мы в гостях у Лубенникова. Миша Крамаренко «напереводился» и запросил пардону. Поднял меня с послеобеденного сна, сам с трудом ворочает языком. Попросил выручить.

Пошел, не побрившись. Гости с Лубенниковым уже веселенькие. Вино льется рекой. Закусь есть. Перевожу всю трепотню, сам веду разговор. Лубенников не обижается. Комиссар знает, что я не просто толмач, а квалифицированный инженер. Какупе 33 года, мы ровесники, а его брат Помпео моложе года на три. Братья – коренастые бодрячки, крепыши…

Собрались ехать в баню. Я уже утомился переводить. А Какупо все повторял, что приехал сюда с в сопровождении “camarada”. При этом не очень четко произносил артикль “а”, что, как известно, обозначает женщину. Я же, не очень трезвый, воспринимал это слово как “o camarada” – мужчина. Лубенников все настаивал на том, чтобы этого «камараду» взять с собой в баню. Я добросовестно переводил. И вдруг сообразил, что речь идет о бабе. Естественно, заизвинялся, объяснил, что перепутал артикли. Лубенников с полуслова понял, круто, но тихо выматерил меня, сказал, чтоб я выкручивался. Я опять попытался объяснить комиссару свою филологическую ошибку. На что Какупо ответил, что если советским товарищам нужно, то он, как хозяин, выполнит все, что нам нужно, и позовет «а камарада» в баню.

Лубенников пообещал мне оторвать голову. Потом посмеялись и в баню поехали без бабы, которая, как я понял, и была той женщиной, сервировавшей стол нам еще на приеме в Куванго во время рекогносцировки на вертолетах 7 июля. Потом с Лубенниковым мы долго еще смеялись. Я напомнил ему слова из «Щита и меча»: «Одна ошибка в произношении, и в конце фразы поставят свинцовую точку».

В бане случались и серьезные разговоры, и даже весьма откровенные:

06.05.85, понедельник.

Вечером с шефом везем в баню Гаркавку (советника) и его подсоветного командующего 5-м военным округом подполковника Кианду. С нами и переводчик Гаркавки Саша Чистяков.

У Кианды хороший юмор, уверенный в себе человек. Парилка, водка, парилка.
Кианда пропускает парилку, не привык. Гаркавка с моим шефом в парилке. Саша обязан там быть, а мне как хозяину развлекать Кианду (кстати, охрана у него на улице, человек пять, а шофера Гаркавки мы уговорили отпустить, потому, что отвезу я).

Не знаю, что случилось, но Кианда стал мне рассказывать, что разогнал батальон обеспечения, что разведкой недоволен, потому что…

Поздно ночью никакие подъехали к миссии, а потом я еле припарковал «Уазик» у тротуара.

Второй год я работал в Луанде – старшим тамошней группы.
Бани не было, поэтому, прилетая в Лубанго, я отпаривался на месяц вперед. И решили мы строить баню в на промбазе своей Импрезы насионал ди понтеш (Национального мостостроительного предприятия) в районе Казенги. Как мы говорили: «На Казенге». Технология простая. Пустотелые шлакоблоки. Здание готово, каменка топится снаружи, как и в Лубанго. Полок сварной из уголка. Нужно все это покрыть деревом. Генеральный директор Аморинь разрешил закупить хороших досок местного дерева.

Тут уже история поучительная: Я нашел португальскую фирму. Поехал, договорился. По советской привычке спросил, когда приедет инженер, сделать замеры? Директор фирмы удивился, и сказал, что приедет рабочий, все замеряет, а инженеры занимаются совсем другим. Вот так-то.

В этой бане мне мыться не довелось – кончился контракт…