Вспомнить все! Тема марта 2009: "Мы ехали и вот приехали или здравствуй,... Сергей Рожнов

По дороге в Шереметьево я основательно продрог. Декабрь Москву теплом никогда не баловал. Минус 24 градуса в «Запорожце» с неисправной печкой в течение 3 часов (примерно столько заняла дорога до Шереметьево), а одет я был уже «по-тропически» - костюм и плащик кого угодно заставят мечтать хоть о каком-то тепле. Так что в зале аэропорта мне показалось почти что жарко. Постукивая зубами, прошел паспортный и таможенный контроль, сдал в багаж свой небольшой чемоданчик. И вот он гордость нашего Аэрофлота – Ил-62 – самый надежный и комфортабельный на тот момент советский лайнер.

Усталая, но приветливая стюардесса указала мне мое место возле иллюминатора, чему я был несказанно рад. Перелет Москва-Будапешт-Браззавиль-Луанда начался.

Впечатлений от этого первого перелета осталось масса. Во-первых, в течение полета можно было курить, не вставая из кресла, шик невообразимый для внутрисоюзных рейсов; во-вторых, в Будапеште было намного теплее, чем в Москве (-7 всего); в-третьих, автоматы по продаже газированной воды в аэропорту Венгерской столицы не в силах были отличить монету в 1 форинт от наших 20 копеек, так что газировки мы напились вволю, а потом мечтали поскорее продолжить полет, потому как туалеты у венгров платные, а форинтов ни у кого не было. «В-четвертых», «в-пятых» получается очень много – остановлюсь на самых, на мой взгляд, интересных.

В Будапеште я не почувствовал разительной разницы с Родиной. Того что мы уже за границей не ощущалось. Может быть потому, что все-таки было холодно, да и нас никуда не пускали. Плюс позднее время нашего прибытия. Другое дело Браззавиль. Туда наш самолет прибыл ранним утром. Температура воздуха уже была +24 по Цельсию. А до этого я во все глаза смотрел в иллюминатор. Средиземное море, итальянский «сапог», остров Сицилия, барханы Сахары плавно проплывали под крылом нашего лайнера, и не верилось, что это все я вижу вживую.

Браззавиль, кроме того, что там я наконец-то согрелся и даже вспотел, запомнился мне торговцами статуэтками, которые, несмотря на посты полиции, умудрились просочиться к транзитным пассажирам, чтобы предложить различные поделки из слоновой кости. Правда, цены оказались не по зубам. И в той валюте, за которую в нашем могучем и нерушимом тогда сажали. Вместо валюты, нам выдавали «дорожные чеки», которые кроме прорехи в кармане (ибо их потом меняли на рубли один к одному), ничего не давали.

В Луанду мы прилетели около 11 часов утра. Температура воздуха была уже + 32. Еще на посадке поразило то, что земля-то у них красная и на фоне этой кроваво-красной почвы, как напоминание о бренности бытия, свалка разбитых самолетов рядом с посадочной полосой, некоторые еще с португальскими крестами на крыльях.

И вот момент настал: смолк свист двигателей, и наш лайнер замер напротив аэропорта, на котором было написано «4 Февраля», хотя по нашим ощущениям было только 24 декабря. Это потом я узнал, что 04.02. у них примерно то же самое, что 07.11. у нас.

Как говорил один мультяшный персонаж: «Ехали мы, ехали и, наконец, приехали!» Открыли дверь, и в кондиционированный и какой-то стерильный мир самолетного салона ворвалась Африка во всей ее красе. Из открытой двери шибануло жаром как из парилки, и еще сладковатым ароматом цветущих деревьев (как эти деревья называются, до сих пор не знаю, но листья у них фиолетовые), от которого многих потом мутило. Было интересно наблюдать за тем, как наша группа начинает адаптироваться: сначала были сняты плащи, потом галстуки, потом пиджаки – в общем, нешуточная ностальгия по морозной Москве нас посетила уже в первые часы нахождения в Луанде.

Нашу группу встречали представители советской миссии. Так что таможенного досмотра не было вовсе, а паспорта у нас собрали и проставили въездной штемпель, как говорится, чохом. Интересный момент был при получении багажа: как только я взял свой чемоданчик, в него мертвой хваткой вцепился какой-то местный индивидуум, одетый в замызганное подобие комбинезона, назвал меня сеньором, а потом выдал тираду на языке мне совершенно неведомом. Спасибо встречающему нас переводчику, который снабдил меня универсальной фразой на португальском «но тень динейро», которой я и воспользовался и пользовался потом еще очень долго. После этой фразы интерес к моему чемоданчику моментально угас, и я смог пройти к автобусу ПАЗ, на котором нас повезли в миссию.

Первое впечатление от Луанды – красота и грязь. Великолепный современный город, шеренги пальм, цветущие деревья и кустарники, но кучи мусора на улицах и не понятно из чего сделанные хибары в самых неожиданных местах сводили на нет все очарование. Миссия оказалась приятным глазу и душе оазисом чистоты и порядка. Двойная тенистая аллея, обсаженная манговыми деревьями и пальмами, вела к площадке перед столовой, с которой открывался великолепный вид на океан. Двухэтажные домики, в которых нас разместили, поразили меня полным отсутствием стекол в рамах – только жалюзи, затянутые поистрепавшейся уже марлей. Нам с напарником Володей (я сожалею, но фамилия стерлась из памяти) досталась комната на втором этаже, без кондиционера, что поначалу показалось катастрофой. Но народная мудрость гласит: «Когда кому-то хуже, чем тебе, ты уже чувствуешь себя королем и благодарен судьбе и фортуне». Тем, кто оказался на первом этаже, было намного хуже. Вечерний бриз с океана не достигал их комнат, а мы вечерами иногда даже мерзли.

После расселения нас всех собрали в классе и проинформировали, чем нам предстоит заниматься, и вообще ввели в курс дела, как нам тут жить.

Свой первый день мы посвятили шитью накомарников с перерывами на обед и посещение магазина, которое оставило неизгладимое впечатление в наших неизбалованных дефицитами душах. Да и порядок уплаты за товары поразил до умиления. В бумажку записали, что взял, дали расписаться и все. Правда следует заметить, что все цены на товары были соизмеримы с ценами в Союзе, но в долларах США.

После ужина я наблюдал великолепнейшую картину – как солнце садится в океан. Такое запоминается на всю жизнь. Фантастическое, постоянно меняющееся сочетание всех оттенков красного и золотого цвета закончилось кромешной темнотой, как будто кто-то повернул выключатель.

Закончился же мой первый день в Анголе в попытках воспользоваться мною же сшитым накомарником так, чтобы ни она летучая гадость меня не достала. Скажу сразу, мне это не удалось. Утром я обнаружил штук 15 насосавшихся комаров под моим уютным пологом. А правая рука, которую я во сне нечаянно прислонил к марле, от укусов распухла и стала похожа на маленькую подушечку. Хотя это мизер по сравнению с тем, что эти твари летучие сделали с одним из нашей группы, который забыл марлю и довольствовался тем, что укутал куском марли голову. В общем, глаза он смог открыть только через трое суток после применения к нему интенсивного лечения в лазарете. Комары поражали своей ненасытностью и прытью. Странно было наблюдать, как эта нечисть сначала кусала и только потом садилась. По сравнению с ними, наши комары – обленившиеся и зажравшиеся бюргеры, которые садятся и долго умащиваются прежде, чем укусить.

На следующий после прилета день, после завтрака, нас всех распределили так сказать по «купцам» и отправили знакомиться. Нас с Володей отправили в группу связи ВВС и ПВО (FAPA DAA), которая находилась на «базе», т.е. в аэропорту, но чуть в стороне от аэровокзала. Познакомились с шефом, полковником Баськовым Владимиром Сильвестровичем, советником начальника связи FAPA DAA. После собеседования были определены места нашей дальнейшей службы: 5-й ВО – Володя в Лубанго (бывший Са-да-Бандейра), а я – в Мосамедеш (будущий Намибе) – в прошлом форпост работорговли в южной Африке.

Была поставлена задача в спешном порядке учить язык, так как переводчики работали в основном только с советниками, а простые специалисты, так сказать, мордой не вышли иметь персонального толмача. Был у нас прапорщик-молдаванин, так он свободно общался на португальском в силу схожести языков молдавского и португальского. Нам его поставили в пример. Спасибо переводчику нашей группы. Он дал нам с Володей во временное пользование русско-португальский словарь, по которому мы и учили язык. Правда, возникли проблемы с чтением слов. В некоторых португальских словах впереди ставилась буква “h”, которая не произносится. Например, название провинции Уила, писалась “Huila”, и при прочтении в английском варианте получалось что-то насквозь матерное.

На вещевом складе нам выдали парадную форму: брюки, пару рубашек, ботинки и берет. На вопрос про оружие ответили – по прибытии на место службы. Там же нам должны были выдать и камуфляж – «фаплу» в просторечии…