Вспомнить все! Тема марта 2009: "Мы ехали и вот приехали или здравствуй,... Сергей Кононов

Мы ехали и вот приехали или здравствуй, Ангола!

Москва. Шереметьево-2. Позади почти 10 дней сборов, оформления бумаг, прощаний, и вот я с загранпаспортом, билетами и визами в кармане вхожу в зал Шереметьево-2. Соображаю, что еще 8 мая я сутки, без еды выбирался из Ноябрьска в Сургут, а потом с трудом вылетел из Сургута в Москву, через Уфу. С северов да за экватор, в Африку. Круто повернулась жизнь. Теперь не нужны унты и полушубок, и меховые рукавицы, и жилет – все то, что получил под полярку.

Никакого волнения не ощущаю. Отправил телеграмму домой: «Вылетаю рейсом 433 через Бургас. Ищите по карте». Поел в кафе, покурил, и на таможенный досмотр. Рейс «Москва-Луанда» с посадкой в Бургасе.

Первые впечатления от международного Шереметьева-2: тихо, культурно (вспоминаются толпы народа и давка в Сургуте, а прошло всего-то чуть больше месяца). Гомон голосов на разных языках. Впечатление такое, что даже русские говорят на иностранном.

Латыши-рыбаки (из реплик понимаю, что летят в Луанду на смену экипажа).

- Что делать – червонец остался?

- Не сепети, пропьем!

Старпом (чиф) стоит у таможенной стойки с документами всего экипажа.
Тут появляется мореман, русский по виду. Рубашка вон из брюк жеваных-пережеванных, как будто спал на сеновале. С портфелем из кожзаменителя, из которого торчит какая-то тряпка. Пулей пролетает таможенника. Тот догоняет: «Дай, хер с тобой, хоть штамп поставить». Чиф кивает, мол, мой это человек.

Выбрал багажную стойку. Чтобы дама подошла в возрасте. У меня явный перегруз. Не прогадал. Доплачивать или выгружать не заставила. Потом обошел почему-то стороной санконтроль. Никто не остановил. Вот и пограничный контроль. Границу пересек. Все.

ИЛ-62. Эконом класс. 3-й салон, с правого борта, второй ряд у окна.

Знакомлюсь с соседом слева. Виктор Юрьевич Романенко. Летит второй раз. Хирург.

Сервис, по сравнению с внутренними линиями (сравнивать есть с чем: за последние полгода налетал в Москву и Сургут солидно), приличный. Пиво. Вежливые до приторности стюардессы. Ужин с икрой, кофе. В туалете розовая вода и пипифакс.
В полете все ново. Показ надувного жилета, как пользоваться. Демонстрирует штурман, а может бортрадист. Наверно, бортрадист, так как уши у него совершенно замечательные: напоминают локатор по размерам и подвижности.

Узнаю, что Бургас, оказывается, Болгария! Думал Венгрия. Вот уж совсем запутался в географии. Перелет границы не объявили. Внизу – Европа. Огни напоминают елочные гирлянды.

Пошли на посадку.

Выход в Бургасе. Черноволосый, с ослепительной улыбкой, неимоверно элегантный болгарин вручает транзитные пропуска. Автобус отвозит нас в транзитный зал.

Итак, я за границей. Первый раз в жизни. Никаких эмоций по этому поводу. Белые пластиковые кресла, как стульчаки над горшками в детском садике. Бар, стойка-магазин.

Моряки – грузины (оказалось целый экипаж) все изрядно под хмельком. Покупают водку Wiborova. Тут только ее продают за наши червонцы. Мореманы уговаривают продать за рубли пиво, но продавщица – хроменькая болгарка – отговаривается: «Нэ можно» с ударением на первой «о».

Вновь садимся на борт родного «Ила». Почти весь самолет наши – советские. А я-то думал, что нас немного ездит в африканские страны. Мореманы напились. Поют, обнявшись. Бутылки катаются под ногами.

Самолет, бля, напоминает «бичевоз» Сургут - Тарко-Сале - Ноябрьск, но с розовой водой и туалетной бумагой.

22.06.84 г. Пятница.

Заснул уже около 5 утра по Москве.

Перевел часы на европейское время.

Черное небо, и Большая Медведица опускается к горизонту. Проснулся, а она, родная, уже исчезла. Вспомнил, что забыл карту звездного неба южного полушария.
Восход – коричневая заря и чуть коричневатое Солнце, а вчера дома – совершенно изумительный закат, наверно, как в космосе. Только края не резкие, как на картине космонавта Леонова, а чуть размытые. Правильно, мы же в атмосфере, хоть и на высоте 10500 метров, как объявила стюардесса.

Летим над Африкой. Внизу мощная кучёвка, земли не видно.

Начинаю вспоминать язык. Кажется, что не забыл. Полезли почему-то мысли, что ничего не знаю о литературе Анголы. Плохо. Читал что-то Пепетелы. Немного стихов Нето. Но у него ритм, а рифмы нет практически.

Была в Анголе поэтесса Алда Лара. Пытался переводить.

“Na minha mesa do estudo

Onde estudo tudo…”

Опа! Пришло озарение, нужно записать.

Вот за этим столом,

Где

Душу рву свою

Я,

Где работаю и

Живу,

Поселилась

Тоска

Моя,

Что приходит из-за

Окна…

А за этим окном –

Жизнь!

Жаркого солнца

Блеск…

Летнего платья

Шелк…

Ребенка надежды

Смех…

Неба синего

Высь…

А за этим окном –

Жизнь!

Но закрыто окно в

Мир.

А за этим столом,

Где

Склоняю голову

Я

Над словами пустыми

Книг,

Поселилась Тоска

Моя…

А там за окном –

Жизнь,

Которую так

Ждала.

Которую я

Потеряла,

Которой еще

Не жила…

Но и мир для меня не радость.

Там лишь тоска и усталость.

Вот, как Африка даже под облаками, влияет. Что-то сложилось. Правда, о потерянной жизни, но буду оптимистом. Все будет хорошо.

9-10. 22.06.84. Пересекли экватор!

9-50. Браззавиль.

9-56. Киншаса.

10-30. Показывается земля. Плоскогорье, болота, океан. Вираж левый, панорама бухты, белые дома, и колеса мягко-мягко касаются полосы.

Я в Луанде.

Земля красная, асфальт черный. Аэропорт имени 4 Февраля. Автобус. Зал. Въездная карточка. Заполняю на португальском. Сразу много людей просят помочь. А хорошо знать язык.

Пограничник быстро ставит штамп и просит меня помочь морякам. Помотался по залу. Получил багаж, погрузил на тележку. И тут – стоп. Таможня. Таможенник пьяный в жопу или обкуренный. Вертит паспорт и спрашивает: «Дипломат?» Сдуру сказал, что нет. Начал требовать показать багаж. Открыл одну сумку. Выпросил у меня московский пакет и банку тушенки.

На выходе никто не встретил. Подождал. Подъехали на «Пазике» наши мостовики…