Максим Гладков
Не вышло, черт побери, новизны ощущений! А ведь так на нее, рассчитывал: все-таки первый раз в жизни за границу! Увы, не вышло. Вернее, вышло, но только наполовину. И вот почему…
Путь от дома на «Речном вокзале», где я тогда жил (и двор которого мел по утрам на пару с еще одним студентом прохладной жизни), до Главной воздушной гавани страны составлял от силы минут двадцать. И проделывал я этот путь раз миллион. То, встречая-провожая тестя, периодически наведывавшегося из чужой и далекой Швейцарии. То, сопровождая иностранные, причем все больше ангольские, делегации, доверенные мне иностранной комиссией Союза писателей СССР в лице главы ее Африканского отдела Виктора Рамзеса (вот с кем мне больше всего на свете хотелось бы поделиться впечатлениями от той командировки – не судьба: человек, на свой страх и риск швырнувший меня, студента-недоучку, в омут живой переводческой тусовки, безвременно скончался, когда я только начинал привыкать к жаркому уамбовскому солнцу – царствие ему небесное!)
В общем, была мне эта гавань, как родная. И не проняла ни дорога от дома на такси, ни таможня (тут вообще анекдот, ибо Шереметьевскую таможню олицетворяла для меня в тот день лучшая подруга моей теперь уже бывшей жены и дочка давно уже бывшей жены моего отца Наташка, только накануне гулявшая со всеми на моих проводах), ни взвешивание багажа, ни даже паспортный контроль… Правда, слегка встряхнула история с одной тетенькой, которая выходила вместе с нами на посадку, но в последний момент была снята с рейса из-за отсутствия санитарной книжки со штампами о сделанных прививках. Магазин «дьюти-фри» и вовсе прошел мимо – им не заинтересовался даже мой попутчик-однокашник Влад Пашкин – искушенный в таких делах сын пилота Ил-62 (нет, конечно, не того, на котором нам предстояло лететь). Причины, я думаю, понятны…
Собственно, на этом часть повествования, которую смело можно озаглавить «Не оправдавшиеся ожидания», и заканчивается.
А следующему этапу путешествия никакие ожидания и не сопутствовали. Кроме, разве что, ожидания укачивания и тошноты – именно такие воспоминания оставил о себе мой первый и единственный на тот момент полет на самолете – было мне тогда 7 лет, и рвало меня по причине того полета от Сочи и до самой улицы Красная Пресня. И не вспоминал бы я сегодня о перелете по маршруту Москва-Симферополь-Луанда, если бы не просмотренный недавно сериал «Русский перевод»…
Признаюсь, отечественных сериалов не смотрю. Да и просто отечественное кино смотрю очень выборочно. Боюсь! Да и не вяжется нынешнее российское кино с моими представлениями о прекрасном. Но тут, какая тема! Своя! Родная! Из-за этого волновался еще пуще. Боялся ужасного разочарования: мне всегда не давал покоя вопрос, с какими чувствами менты смотрят кино о ментах, а врачи – о врачах. Ведь ляпы же? Не может же быть, чтобы без них! Правда, не может. Зато теперь знаю – не в стопроцентной точности счастье. Не в ней талант. Ну, посудите сами: герой картины, чьим прообразом в каком-то смысле является и скромный автор этих строк, аж в 1985 году летит трудиться военным толмачом на Ближний Восток в самолете, где на каждой переборке висит наклейка «Не курить»! Мыслимо ли?
Сколько бы я отдал в том своем первом взрослом полете за такие наклейки на стенах! Бог с ними, с пьяными в дым рыбаками, которые после Симферополя пугали почтенную публику попытками раскачать воздушный лайнер! Мутило от настоящего, дыма. Табачного. Он стоял повсеместно. Это потом стали разрешать курить только в хвосте. Тогда смолили везде. И все. Включая моего друга Пашкина. Этот закуривал часто и без устали: в честь взлета, промежуточной посадки, пересечения экватора и прочая, и прочая…
И такие ляпы и ляпчики по всему фильму. А фильм-то ведь удался! И смотрел я его, серия за серией, не отрываясь. И видел себя. И со сладкой тоской вспоминал тот полет, который казался мне ничем не примечательным и давно забытым на фоне последующих двадцати с лишним лет сплошных полетов. Хорошее кино!
Перед самой посадкой в аэропорту Луанды вспомнилась мне вдруг одна фраза, услышанная от кого-то из коллег-предшественников: «Выхожу я, значит, на трап. Раздвигаю воздух руками…»
Интересно, как это? И вот она показалась в иллюминаторе, пресловутая огненно-красная африканская земля. Надо же, за долгие часы полета так и не укачало! И вот мы на земле. И вот рулим по летному полю. Остановка. Оживление в салоне…
И вот я выхожу на трап… Раздвигаю воздух руками… Вдруг стало понятно, как это!
.jpg)
.jpg)