Вспомнить все! Тема августа-сентября 2010: "УНИТА или знакомство с... Олег Алаин

В 1987 году, будучи на втором году командировки в Анголе после одногодичных курсов, попал я в 3-й ВО, в Луэну. Был придан штабу, и так сложилось, что обслуживал исключительно разведотдел и каждый день, в 8:30 и 15:00 без скидок на выходные и воскресенье, когда ходил, когда ездил в штаб, собирал оперативные и разведывательные данные в соответствующих отделах штаба, где месяца через два стал со всеми ангольскими офицерами на короткой ноге. Почему я? Толком ответить на этот вопрос до сих пор не могу: был я дохлым по фактуре, недавно исполнилось 19 (я приехал в Анголу, когда мне было еще 17 лет – кстати, нас таких было несколько тогда) и был больше похож на солдата-призывника, чем на мамлея. Ходил я в кубинской форме – кубаши в Луэне были, и меня часто путали с ними. Короче, в голове моей каждый день была сводка последнего расположения как  Фаплы, так и Униты. Постепенно я стал обслуживать спецразведку с нашим советником. Так вот, однажды он получил задание узнать, что же происходит с пленными и добровольно сдавшимися унитовцами, поскольку в 1987-1988 году была объявлена очередная программа примирения и интеграции врага в нормальное общество. Сходив к делегату госбезопасности, мы с удивлением узнали, что из немногим более 10 сдавшихся или захваченных в плен, он может членораздельно рассказать о судьбе лишь двоих или троих, про остальных же ограничился философским замечанием: «А что Вы хотите? Война!» Мы с советником многозначительно переглянулись. На наше счастье, он сказал, что недавно появился еще один перебежчик, и мы можем с ним поболтать, если хотим. Мой асессор, естественно, хотел. Делегат организовал нам по телефону встречу в их тюряге. Вид он имел не очень довольный, но перечить не посмел. Шло начало 1988 года и советских еще уважали – это к сентябрю настроения изменились. Делегат был личностью колоритной: копия кабана жгуче-лилового цвета. Из других впечатлений от встречи с ним остался в памяти его рабочий стол, где рядом с томиком Ленина на португальском лежала книжка «Все о сексе», что было тогда для нас ну вообще чем-то невообразимым. Об этом я сказал своему разведчику. «Не на то у него ум заточен!» - хмыкнул он.

На следующий день пришли в тюрягу. Нас дипломатично оставили один на один с перебежчиком. Это был не матерый оппозиционер, а скорее задолбанный жизнью и войной абориген. Крестьянин, одно слово. Служить он нигде не хотел. К тому же в Уните он успел жениться, и поэтому вместе с женой припустил от греха подальше из унитовского огня. Но по мере продвижения налетел на фапловский патруль, который его вместе с женой и загреб. Вот так не повезло бедолаге! Короче, весь его рассказ сводился к тому, что у унитовских командиров и жратва вкусная и бабы красивые, а на рядовых им наплевать и красивых баб на всех не хватает. «Так это и в Фапле тоже», - почесав за ухом, сказал мне мой асессор.

Отпустить бы его надо, но не знаю, чем кончилась его история. Были слухи, что по программе его отправили на поселение в Маланже, но, может, врали.

Этим встреча не кончилась, так как ввалился замполит из безопасности и сказал, что поймали матерого из 1-го регулярного батальона УНИТА. «Давай его сюда», - взыграл мой советник. – «Узнаем последние данные». Привели. Те глаза, полные ненависти, я помню до сих пор. Даже не по себе стало. Мы узнали расположение батальона: оказалось, что он находился не там, где мы думали, а у истоков какой-то реки в районе Куито (может Луэны, может, Кассаи, сегодня  уже не помню). Пленного при нас никто не бил, выглядел он нормально, только оборван был. После наших расспросов слово взял ангольский замполит из безопасности и разразился лекцией о международном положении, коммунизме и космических кораблях, бороздящих просторы Большого Театра. Старался перед нами очень. Мой асессор даже забеспокоился и спросил меня: «Чего он разоряется-то? Как бы не шлепнул его при нас!» Я ему объяснил, в чем дело. «А, ну и хрен с ним!» - добродушно отозвался наш. – «Пущай!» А замполит запел о кубинцах и советских, которые с риском для жизни помогают строить новое общество, а не разжигают гражданскую войну (в чем была доля правды). «Вот вы, - задыхаясь от натуги, хрипел замполит, - считаете кубинцев и советских новыми колонизаторами! Разве это правда? Вот он (тут он ткнул в меня), разве он колонизатор?» А вид мой не отличался респектабельностью, так как фигура была еще угловатая, худая, отнюдь не спортивная. «Этот?» - спросил Унитовец. «Да, этот!» - взвился замполит – «Разве он похож?» Унитовец смерил меня с ног до головы злобным взглядом и презрительно молвил: «Этот не похож!» - чем и вызвал полное удовлетворение замполита, а меня затерзали смутные сомнения в моем идеологическом и прочем превосходстве.