Вспомнить все! Тема февраля 2010: "Второй день рождения" Орест Коргут

Об опасности для жизни дурных привычек…

Полное отсутствие в меню СВС 19-й ПБр в Мулондо овощей, фруктов и свежего мяса заставляло нас проявлять разумную инициативу не баловства ради, а для того чтобы выжить. Однажды в группу СВС 5-го ВО прибыл советник, для которого не могли подобрать по размеру фапловские брюки. С трудом нашли нужный размер. Я встретил его месяца через два. Он был стройный, как былинка, а брюки были завязаны сзади на узел.

СВСы обратили внимание на тот факт, что куропатки, водившиеся в изобилии в мате, в сезон дождей, боясь намочить в лесу свои перышки, имели привычку выходить на дорогу поклевать. Дорога через Мулондо проходила одна – Матала-Китеве и  далее на Шангонго. На участке Матала-Мулондо еще наблюдалось перемещение povo civil (гражданского населения – примечание редактора). А вот на участке Мулондо-Китеве ездили, в основном, наши бригадные разведчики. Южнее Китеве шарахались по лесам юаровцы. После работы, до захода солнца, т.е. до 19:00, у нас было 2-2,5 часа на охоту. И имели мы дурную привычку, всегда ездить охотится в сторону Китеве. Для охоты на куропаток не было у нас дробовых ружей 12-24 калибров или винтовок с оптическими прицелами. Но редкая птица взлетала после одиночного выстрела из АКМ. Открытый УАЗ-469, три человека в нем: один за рулем, два с автоматами наготове. Увидели куропаток, выключается передача, и машина катится до остановки. Выстрел, подобрали птичку и до следующей остановки. Набрав 12-15 птичек возвращались на тенту.

Как-то к концу работы иду я с позиций зенитного взвода на КНП 2-й ПБ. Подхожу к дороге, вижу, наши едут на охоту в сторону Китеве. За рулем Юра Языков, рядом Виктор Зарянов, сзади Гензел Абрамян. Остановились, я им говорю: «Будете возвращаться, заберите меня с КНП». Noten problem, был ответ. И уехали. Поговорив на КНП с начальником штаба Луисом Кабиндой, я вернулся к дороге и вдруг увидел мчащийся с юга наш «Уазик». Тормознули возле меня. Виктор Зарянов крикнул: «Батальону тревога, юаровцы рядом! Мы видели взлетающий юаровский вертолет». Мы на КП бригады и уехали. Стемнело резко, мы собрались на тенте. Старший группы и артиллеристы – на КП. Комбриг принял решение открыть огонь по заранее спланированным целям средствами минометной батареи 2-й ПБр и на дальних подступах – первой батареи дивизиона Д-30. Открыли огонь. Звонят с первой батареи: заклинило гильзу в патроннике Д-30. Все артиллеристы на КП, пришлось ехать мне – танкисту. Подъехал к позициям батареи, там джунгли и въезд только со стороны фронта. Темень кошмарная, фонарика нет. Иду к позициям и думаю, если батарея даст сейчас залп, моя голова слетит, как кочан капусты. Вижу огонек, стол закрыт ширмами со всех сторон, комбат за ним, на столе керосиновый фонарь, телефон ТАИ-54, карта со схемой огней. Мне показали гаубицу. Где ЗИП? Открыл ящик, нашел экстрактор. Со второй попытки вырвал гильзу из патронника, прочистил патронник. Все в порядке. Ночь прошла в полудреме. Кемарили кто где, не раздеваясь. На следующий день решили провести разведку перед фронтом 2-й ПБр. Собрали бойцов, провели инструктаж: мины, растяжки, засады и т.д. На дороге обнаружили оборудованное место для засады. Слева от дороги спаренный окоп для стрельбы лежа, бруствер из мешков с песком, справа от дороги аналогичный окоп, между ними сигнальная веревка. В густой траве на правом фланге стояла растяжка. Я подошел к ней – это была противопехотная осколочная мина направленного действия. На месте засады мы обнаружили электрическую батарею напряжением 9 вольт, электродетонаторы, толовые шашки, флягу с компотом и еще какую-то мелочь. Вызвали саперов. Мы с Геной Челноковым отъехали и стали в тени баобаба. Говорю я Гене: «Сейчас приедут саперы и забудут кошку». Точно, приехали саперы без кошки. Перочинным ножом вырезал я из ветки с куста крюк, привязал к нему юаровскую сигнальную веревку. Укрывшись за ГАЗ-66, саперы сделали заброс и дернули за веревочку. Взрыв и нет юаровской мины. Но не закончилась на этом эта история. На КП бригады я сфотографировал найденные предметы, потом в Лубанго проявил пленку и отдал эти кадрики советнику начальника разведки 5-го ВО Афиногенову. Через несколько дней собрались мы в Лубанго. Хотели прихватить вещдоки с собой. Но Виктор Зарянов сказал с улыбкой: «Ихняя война – ихние трофеи». Вещдоки повез на «Уазике» начальник связи бригады Вентура. Выехали мы ночью. Впереди «гварда» на ГАЗ-66 и около десяти машин в колонне. Мы на «Уазике» несколько раз меняли место в колонне. Расцвело, мы проехали Матунто. Колонна выехала на поляну в лесу. Наша машина шла предпоследней, мы подъезжали к поляне. Впереди раздался глухой взрыв, и я увидел в воздухе над колонной четыре колеса, взлетающие вверх по расходящимся кривым. Был подорван «Уазик», на котором ехал Вентура. Машину разорвало на две части и сбросило с дороги. В машине находились четыре человека. За рулем сидел сам Вентура. Ему взрывом разбило тазобедренный сустав, и он остался инвалидом. Рядом сидел начфин бригады. Взрывом он, без единой царапины, был выброшен из машины и отделался испугом. На заднем сидении ехали два бойца из роты связи – оба погибли на месте. Я видел разорванные взрывом человеческие тела, дергающиеся обнаженные мышцы и сержанта-медика, который открывал свою медицинскую сумку: в ней оказались только бинт и флакончик йода. Раненого и убитых погрузили в машину и отправили в Лубанго. От места взрыва влево в лес уходил коричневый провод – это была управляемая мина. Кого хотели, того и подорвали. Преследовать никого не стали: могли стоять растяжки и т. д. Никаких следов от наших вещдоков не осталось. Быстро собрались, колонна тронулась. Все могло случиться в этой жизни: в колонне было два «Уазика», и один из них наш. А ведь в нашей машине я сидел на заднем сидении…