Сергей Кононов
Можно сказать, что в Анголу я поехал относительно подготовленный в медицинском плане. Прежде всего подробно нас в будущие медицинские проблемы посвятил наш преподаватель на курсах португальского языка в ЛГУ Сергей Чистяков.
Про малярию он рекомендовал нам: делагил не пить профилактически, так как вреда для печени от регулярного по схеме его приема больше. Он же рекомендовал джин с тоником. Джин настоян на можжевельнике, что ясно противоцинготное средство (а авитаминоз в тех широтах быстро развивается), а тоник – аква хинина - противомалярийное. Не зря «ребята из «Квадрата» пели: «И джина выпить б тоже не мешало, в нем кроме градусов имеется хинин»). Кстати, это же подтвердили потом и наши и кубинские врачи. Поэтому я принял решение делагилом не пользоваться.
Сергей Чистяков также рассказал основные гигиенические требования, как-то сырой воды не пить, в пресной воде избегать купаться, кроме как в горах. Чистить зубы кипяченой водой. Так как всякие паразиты кровососущие опасны, а уж шистосомоз – в тех условиях практически неизлечим.
Насчет ку-лихорадки слышал от кого-то из врачей, бывавших в тропиках. Посему запасся тетрациклином. Собрал с собой целую аптечку. Антибиотики, делагил, перевязочный материал, много йода и зеленки. Уже имея опыт, купил несколько индивидуальных пакетов для перевязки ран. Кстати до сих пор вожу с собой в машине. Приходилось оказывать помощь при ДТП и индпакеты оказались ой как кстати. Взял марли на два накомарника.
Первый год я жил и работал в основном в Намибе, и дней 5-6 в месяц в Лубанго.
Климат в Лубанго чудный, почти 1800 метров над уровнем моря. Комаров не было практически. Или я попадал в такое время удачное. Но накомарник сшил в первый же день по приезде еще в Луанде.
В Намибе комаров было много, особенно в сезон дождей.
Первое время берегся, свято выполняя правила гигиены. Но потом положился на авось. Тем более что в прямом подчинении было до 30 человек ангольских рабочих. Со всеми здороваешься, вместе иногда ешь и пьешь.
В группе в Лубанго по контракту у нас был свой врач. Его работу я как-то не оценил. А в Намибе у меня были замечательные друзья врачи: Николай Петров и его жена Оля, и челюстно-лицевой хирург Алексей Мурашко.
О Николае Петрове из Красноярска стоит рассказать – он был из тех испытателей института медико-биологических проблем, над которыми ставил опыты по космической медицине. Сам он почти ничего не рассказывал, но его жена Оля немного рассказала. Из-за этих опытов у них, видимо и не было детей.
Алексей Мурашко из Краснодара. Великолепный челюстно-лицевой хирург. Кстати он мне отремонтировал четыре зуба сразу по новейшей тогда технологии. В госпитале в Намибе все необходимое для этого было. Алексея срочно вызывали в Уамбо (за ним отправили АН-12 в Намибе), когда шифровальщик у полковника Павлова Д.В. в батальоне радиоразведки застрелил двоих и убил себя. Он делал операцию, спасая раненого офицера. От него я эту ситуацию и знаю.
Алексей вернулся в Краснодар. Работал. Потом на улице была какая-то бандитская перестрелка, и он оказался неподалеку. Ранения у бандита было в шею и Алексей, выполняя долг врача, бросился на помощь, заткнул, как положено, пульсирующую артерию пальцем. Спас бандюгана, а сам заболел гепатитом очень тяжелым (на пальце у него была маленькая ранка). И ему пришлось уйти из хирургии. Вот так вот бывает.
Вернусь собственно к теме.
Лекарствами мы пользовались своими, но потом наладились отношения в разных сферах. Привозили лекарства и сваповцы, и наши советники, и сами намибийцы, их хорошо по линии Красного креста обеспечивали, привозили кубинцы, которые захватывали разные базы УНИТА.
А делагил я в больших количествах отдавал своим ангольским рабочим. Вообще мы ангольцам помогали всеми лекарствами. За всех наших не могу сказать, но сам лекарствами обеспечивал всех коллег-ангольцев. Также мы своих ангольцев всеми правдами и неправдами и в госпитали устраивали, а уж прием на дому ангольцев-мостовиков часто у нас вели советские врачи. Никогда в помощи не отказывали.
Как-то мне они привезли юаровские салфетки топи-фуразона. По 10 салфеток в герметичной алюминиевой коробке. Любое нагноение лечилось мгновенно, что в том климате немаловажно. Когда у нас в группе в Лубанго жена нашего крановщика обожглась сильно (варили в Лубанго часто в скороварках, так температура кипения на той высоте ниже 100 градусов) срочно отправил эти салфетки, и буквально за дни все зажило у нее.
До марта 1985 года малярией я не болел. Один раз подхватил какую-то заразу. Поехал к кубинским военным врачам – сделали анализ – parazitas. Вывели с помощью какого-то японского лекарства за сутки. Ох, и крутило меня… Потом перед отпуском и перед отлетом окончательным пил такую таблетку, чтобы домой не привести этих «паразитас».
Да, носил я в те годы бороду и усы. Так вот потом понял, что усы в Африке – это самое ненужное дело: с них пыль, грязь и прочие миазмы прямо в рот лезут. А сигареты поначалу распечатывали с другого конца, чтобы руками за фильтр не вынимать. А потом на все стало наплевать.
От всех болячек лечились крепкими напитками. В том был резон. Дефицита алкоголя у меня не было, хотя это и «не мой вид спорта». Дезинфекцию организма проводить нужно. В принципе в течение двух лет каждый день по 100 грамм в водочном эквиваленте выпивалось. Посему амебной дизентерии и не было. А штука она поганая.
Ну, покусала еще песчаная блоха. Отмочил коросты на голени в океане. Месяца через 4 следы исчезли.
Теперь собственно малярия. В марте 85-го шарахнуло после поездки в Бентьябу, когда сломалась машина, и один куковал под ней, ожидая, когда поедут ангольские коллеги. Там, видно, комары и покусали. Было не до них, больше беспокоили мой организм леопарды, змеи и юаровские вертолеты. 10 марта днем почувствовал себя неважно, а к обеду скис. Потом так затрясло, вечером собрав силы, позвонил Николаю Петрову, тот сразу спросил: «срачка есть?». И когда узнал, что «не без этого», поставил диагноз – paludismo, сиречь малярка… Тут же продиктовал, сколько делагила на мой вес и схему приема.
Ох, и тяжелая была ночь. Хотелось застрелиться. Утром поехал в госпиталь. Сдал на «гота гросса» и даже в микроскоп посмотрел на плазмодии.
Оклемался от первой малярки за неделю. И еще неделю явна слабость была.
На второй год после уже в Луанде. Жил в Арарате. Где-то после Нового года в субботу к вечеру почувствовал слабость. Лег пораньше, проснулся ночью от озноба такого, что кровать тряслась. Понял, что малярия, поставил у кровати кастрюлю с теплой водой, убрал подальше оружие, принял первые 4 таблетки делагила, и понесло меня по синусоиде: жуткий холод, потом жар и так несколько раз. То одеяло, а поверх его и матрас натягиваешь, то все это сбрасываешь на пол. Днем в воскресенье кое-как отмаялся, уже выпив по схеме 16 таблеток. А в понедельник меня кураторы из ГКЭС отправили в посольскую больницу, где прокапали и лечили уже фансидаром.
Больше в Анголе малярии не было. Но в Союзе много лет, нет-нет, да залихорадит. В основном при смене погоды с жары на холод летом. И что интересно тряска начиналась с наступлением сумерек. Пил делагил в половинной дозе (8 из 16-ти) и все проходило. Местные инфекционисты только пожимали плечами. Раз помогает, значит так и лечись. Последствия сказались и на анализах – всегда повышенный билирубин. И когда говоришь, что болел малярией, врачи спрашивают, где сумел подхватить. Отвечаю, как отвечали друзья-кубинцы: «В сложной военно-сексуальной обстановке в Анголе».
.jpg)
.jpg)