Региональная общественная организация участников оказания интернациональной помощи республике Ангола
Поиск по сайту
Подписка на новости
Ваше имя:
E-mail:
Случайный MP3 файл с сайта
Установите Flash-проигрыватель 01. Лубанго

Перейти к разделу >>

Вышел в свет очередной дайджест новостей Союза ветеранов Анголы «Ангольцы» с сибирским характером», посвященный деятельности Представительства Союза ветеранов Анголы в Новосибирской области.   

Александр Кисель

Так уж получилось, что среди моих подчиненных были такие, кто уже прошел через командировку в Анголу. Были и такие, кого отправлял туда я, и они, прибыв в отпуск, просвещали меня в разных вопросах. Учитывая, что жена у меня врач, вопросу сохранения здоровья было уделено особое внимание. Мы закупили разных лекарств: делагил, таблетки от, извините, поноса, от температуры и даже от тошноты. Составили небольшую памятку – что, когда и сколько. Сшили из марли накомарник и исключительно случайно купили толстенную медицинскую книгу, которая называлась, если мне ни изменяет память, «Тропические болезни».

Затем был довольно общий инструктаж в Десятке и несколько более конкретный уже в Луанде. Думаю, что основное внимание все же было уделено малярии. Я даже записал себе в блокнот, сколько пить делагила для профилактики и в каком порядке его принимать в случае заболевания. С этим багажом знаний я и прибыл в Куито-Куанавале.
В гарнизоне у нас был свой доктор – бывший педиатр, которого затем сменил капитан медицинской службы Владимир Машковцев. Он обслуживал наших СВС, вел прием местного населения и еще работал в госпитале, который размещался в палатках и других совершенно не приспособленных помещениях. Мы с ним были в очень хороших отношениях (я все-таки почти коллега – муж врача-педиатра). Я подарил ему свою медицинскую книгу, о которой он сказал, что это хорошая и редкая книга. После этого он несколько раз брал меня с собой в госпиталь на обходы и даже на операции. Других врачей в госпитале не было, ему помогали ангольские солдаты, думаю, максимум медбраты. Сортировка раненых осуществлялась, но все стремились попасть в эвакуацию в Луанду, в столичные госпитали, куда отправляли самолетом. Поврежденные на минах нижние конечности, как правило, ампутировались. Причем кости пилил солдат, а Володя, в лучшем случае, формировал культю. Ходил я на эти «экскурсии», главным образом, чтобы приучить себя не теряться в ситуациях, когда придется иметь дело с ранеными в бою или даже при оказании им какой-то посильной помощи.

Должен сказать, к сожалению, опыт этот мне пригодился и не один раз. Особенно запомнился случай в 47-й бригаде на южном берегу реки Ломба. После сильного артобстрела я увидел, как два бойца пытаются забинтовать, не поставив шины, перебитую в голени ногу своего товарища. Нога болталась, осколки кости торчали в разные стороны, ничего у них не получалось, а раненый был в шоке и только безучастно смотрел на все их потуги. Пришлось мне сделать ему укол с болеутоляющим средством. И что интересно, когда бинтовали – он молчал, а когда я делал ему укол, он ойкнул, хотя вколол я правильно и в нужное место. Вскоре он уже был адекватный, и я нашел две досточки от ящика из-под патронов, наложил их на голень в качестве шин и зафиксировал обе части ноги. Обе стороны остались довольны, особенно я. Потому что чувствовал себя при оказании помощи вполне уверенно, помог раненому человеку, да и информация об этом случае поднимала авторитет наших СВС.

Нужно справедливо заметить, что перед операцией на Мавингу, летом 1987-го года в Куито-Куанавале прилетал врач, который в расположении СВС 13-й бригады провел с выделенными от бригад офицерами занятия по оказанию помощи при ранениях, а также выдал йод в бутылках, перекись водорода, ампулы с красной и ампулы с синей полосой (как нам объяснили – наркотическое средство болеутоляющего и страхопонижающего действия), одноразовые шприцы, перевязочные пакеты, таблетки для обеззараживания воды и прочее.

Когда перед операцией у меня невыносимо разболелся зуб, я попросился слетать в Луанду. Мне разрешили. В Луанде медики свозили меня в посольскую поликлинику. Тамошний врач, кажется, осетин, прекрасно меня полечил. Причем вне очереди. Я забыл про этот зуб более чем на десять лет. По-моему, свою роль здесь сыграла протекция моего начальника, Михаила Васильевича Федосюка, а также и то, что я прибыл из Куито-Куанавале. Нас уважали, и это было приятно.

Впоследствии, когда 47-ю бригаду прижали к реке, и нам пришлось уходить, бросив технику, через реку Ломба я, собирая под бешеным обстрелом вещмешок, взял топокарты, переговорную таблицу, дневник боевых действий, бинокль и, конечно, медикаменты. Но при отступлении главной проблемой было обеспечение питанием и водой – это, не считая отсутствия сигарет (для курящих). И я сильно подзалетел, когда после длительного «водяного дефицита» с реки (недалеко проходили) принесли целую, литров на 50, «панелу», накрытой душистыми листьями. Комбриг дал мне алюминиевую кружку, и я выпил сразу около литра. Вода была вкусной с приятным ароматом от листьев. Но скоро у меня начались проблемы: «прекрасное» чувство реактивной тяги посещало минимум пару раз в час. Особенно доставала нужда днем, во время движения бригады. Приходилось изо всех сил терпеть до очередной остановки для отражения атак или по другому поводу. Мне уж было безразлично, что происходит, лишь бы остановились. Иногда я успевал «слетать» в кусты и во время движения. Беда была еще и в том, что постоянно присутствовала опасность наступить на мину, и за мной постоянно ходил один боец в качестве охраны. Причем шел он обычно «след в след». Приходилось просить его, что бы он хотя бы отворачивался во время «процесса». Помогал мне ликвидировать расстройство только интестопан. Эти таблетки я привез с собой из Союза. А левомицетин не давал ни малейшего улучшения. Были аналогичные проблемы и у моих подчиненных. Их я тоже лечил интестопаном. Неплохо зарекомендовал себя аспирин, которого было предостаточно у местной стороны. Его мы принимали при головной боли, при поносе, при повышенной температуре. Было не до смеха, но все же я аккуратно подшучивал над Колей Калмыковым, который при очередном позыве аккуратно сходил с брони на землю (не прыгал, чтобы не расплескать раньше времени) и обязательно брал с собой лопату – заметал следы. Но в конечном итоге мы все же, без каких бы то ни было врачей, приводили себя в норму и продолжали выполнять свой долг.

Во время отступления я питался вместе с командиром бригады. Причем порядок был такой: из-за дефицита воды с тарелки вначале ел я, а уж затем комбриг; так же было и со стаканом, из которого мы пили молоко (сделанное из сухого экстракта) – вначале пью я, затем он. Выделялось совсем немного воды на умывание или мытье рук, а вот от бритья пришлось отказаться до возвращения в Куито-Куанавале.

На операции в июле, августе и даже в сентябре по ночам было очень холодно – не больше 3-5 градусов. А спать приходилось и в БТР, и просто на песке. Какие уж тут накомарники. Но вот простудные заболевания были, а малярией никто не заболел. Я, если начинало болеть горло или появлялся насморк, лечился просто: часов до 10-11 под курткой носил свитер, и когда уже все было основательно мокрым от пота, снимал это все просушивать и недуг, как правило, отступал. Ребята мои тоже болели. Особенно я напрягался, когда температура тела повышалась до 39 градусов и выше. Лечил ведь на свой страх и риск, посоветоваться не с кем. Делал уколы, давал таблетки. Хорошо, что все обошлось.

В самом Куито-Куанавале малярией в моей группе переболели почти все. И так получалось, что доктора в это время, как правило, не было на месте, и лечение осуществлял я. Помню, лечил от малярии Виктора Стрыгина. Давал ему делагил (резохина, не говоря о фанзидаре, в то время у нас еще не было). Он все время спал, поднимали его только для принятия таблеток и пищи, правда, он в основном ничего не ел, а больше просил пить. И все время жаловался на тошноту. И только на третий или четвертый день я понял, что продолжаю давать ему дозу делагила по первому дню (там она больше, чем в последующие дни). Но зато вылечил, и рецидивов не было. Мишу Грибкова лечил уже с помощью инъекций. Перед каждым уколом он говорил: «А может не надо?». Но вылечили и его. Когда появлялся доктор, я отчитывался перед ним о проделанной работе. Несколько раз приходилось помогать доктору, когда он лечил старшего группы СВС соседней бригады Бориса Хорюшина. Боря был очень плох, и его удалось вытянуть, используя еще и капельницы. Между обстрелами доктор прибежит, поставит капельницу, а я потом следил, чтобы нормально капало, менял бутылки и затем снимал систему, изымая из вены иглу. Хуже было, когда заболел сам. Сильная слабость, приступы лихорадки, при этом холодно даже днем, когда солнце в зените. Спать я практически не мог. Состояние типа полузабытья. Были моменты, когда я принимал лекарство, а мне становилось еще хуже. Тогда не так уж чтобы сильно паниковал, хотя и проклинал все и вся. Организм пытался даже вышибать слезу, но за мной были люди, и я старался быть на высоте, не добавлять им хлопот.

Доктор прилетел, когда я уже чувствовал себя лучше, сделал мне для надежности один укол и еще какое-то время я попил таблетки. Периодически некоторые из нас прибегали к приему таблеток для профилактики, но трудно сказать, давало ли это какие-то результаты.

Однажды я по каким-то делам прилетел в Луанду. Комендант определил мне место в домике, и я ушел решать свои проблемы. А вечером встречи с друзьями, каждый старался угостить фронтовика из Куито-Куанавале, снять стресс. Угостили и сняли стресс хорошо. Пришел я в домик поздно ночью, разделся, залез под накомарник и заснул, как оказалось, богатырским сном. Наутро проснулся под усталыми взглядами своих соседей по комнате. Смотрели они на меня и сочувственно, и с уважением (знали, откуда я приехал). Оказывается я, когда только прилег лицом кверху, сразу захрапел. Говорят, храп был, как постоянные раскаты реактивного двигателя. До утра они уже не спали, но, спасибо им, беспокоить не стали. Мое тело было сплошным комариным укусом, особенно правая часть, которой я прикасался к накомарнику. Пришлось поизвиняться, после чего с полностью больным организмом я улетел в Куито-Куанавале. В полете похмелье прошло, даже съел обед, предложенный экипажем борта, на котором я летел как пассажир, один. Дома укусы быстро прошли. И никаких малярий! Не страшны ребятам из Куито-Куанавале столичные комары!

Во второй половине 1988 года в Куито-Куанавале прибыл доктор, подполковник, бывший начальник хирургического отделения госпиталя. Ну, этот товарищ уже мог оперировать что угодно. Даже при проникающих ранениях в брюшную полость запросто производил зачистку внутри (прошу извинить за не медицинский термин), выбрасывал по несколько метров кишок, и боец выживал. Короче, специалист высшего класса. Он всем нам очень помогал, и советами по профилактике, и если кто заболел. Но конец командировки был близок, и после военного нас ждало еще более тяжелое мирное время.
Теперь, когда пик физической формы уже позади, начинают давать знать о себе разные болячки. Меня лично особенно достают печень с желчным. И когда на приеме у врачей я заявляю о перенесенной малярии и других гадостях, они, как правило, впадают в ступор. И, что интересно, ни разу никто так и не записал в мои медицинские документы сведения о перенесенных в Анголе заболеваниях. Нас там быть не могло?

Но, думаю, приобретенная в Анголе закалка духа поможет нам всем достойно прожить оставшийся отрезок жизни. Долгих лет жизни, здоровья всем, любви, радости, счастья!



© Союз ветеранов Анголы 2004-2024 г. Все права сохраняются. Материалы сайта могут использоваться только с письменного разрешения СВА. При использовании ссылка на СВА обязательна.
Разработка сайта - port://80 при поддержке Iskra Telecom Адрес Союза ветеранов Анголы: 121099 г. Москва , Смоленская площадь, д. 13/21, офис 161
Тел./Факс: +7(499) 940-74-63 (в нерабочее время работает автоответчик)
E-mail:veteranangola@mail.ru (по всем вопросам)