Публикации в СМИ Журнал "Братишка" C. Коломнин. В поисках военных секретов

Сергей Коломнин,

В поисках  военных секретов

Одной из приоритетных задач разведки всегда был захват образцов современного вооружения противника. В научно-техническом противостоянии эпохи холодной войны, каждый технический формуляр, схемы и чертежи  военных приборов, двигателей, добытые у противника представляли особую ценность. Тысячи ученых и техников, работавших в различных НИИ и секретных лабораториях тщательно изучали образцы военной техники «супостата», искали пути эффективного противодействия новым техническим решениям, либо просто копировали  их, пытаясь создать свои прототипы. Естественно, когда в распоряжении оказывалась целая и невредимая боевая машина, ракетный комплекс или самолет дела шли гораздо быстрее.

Причем, для захвата образцов оружия у противника не обязательно было долго и кропотливо взращивать агента, как это было, например, в случае с советским летчиком Беленко, угнавшим в Японию суперсовременный по тому времени МиГ-25, или заниматься рискованным делом вербовки военнослужащих противника. Захватить боевую технику противника можно было в горячих точках планеты, где режимы, поддерживаемые СССР, воевали советским оружием, а противоположенная сторона -  натовским.

 Начало массовой охоты за военными секретами началась еще в период войны в  Корее 1950 - 1953 гг. Там нашим военнослужащим была дана установка на захват «любой американской боевой техники и, в первую очередь, авиационной». ВВС США в то время  имели на вооружении истребители F-86 «Сейбр», аналог нашего МиГ-15. Однако американская машина обладала более совершенным авиационным оборудованием. Известно, что советские авиаконструкторы  направили закрытую записку в ЦК КПСС и «попросили с целью улучшения НИОКР по перспективным истребителям добыть им  хотя бы один невредимый американский самолет». Охота за «Сейбрами» в небе Кореи началась. Было принято решение попытаться перехватить самолет в воздухе и принудить его к посадке. С этой целью была сформирована спецгруппа из  12 опытных лет­чиков под командованием генерал-майора авиации Благовещенского, получившая кодовое наименование «Норд». С апреля 1951 года летчики «Норда» начали регулярные вылеты с китайского аэродрома Аньдун на перехват американцев. Однако первый «Сейбр» был захвачен только 6 ок­тября 1951 года. Советский летчик подполковник Е. Пепеляев в воздушном бою повредил американца, и тот  совершил вынужденную посадку на берегу Желтого моря. Самолет через Китай по железной дороге доставлен был в Москву. Другой «Сейбр» попал в руки советских военнослужащих 13 мая 1952 года. Он был поврежден зенитчиками, и летчику удалось приземлиться на тер­ритории Китая. Пилота эвакуировали американцы, а почти целый и невредимый «Сейбр» попал в руки  китайцев, которые позже передали его СССР.

7 февраля 1952 года в районе Гензана под руководством советских военных советников была разработана и осуществлена операция по за­хвату боевого вертолета ВВС США. За этот подвиг указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 февраля 1952 года полковник А. Глухов был награжден орденом Ленина, а полковник  Л. Смир­нов - орденом Боевого Красного Знамени.

Однако и американцы, что называется, не дремали. В ходе Корейской войны они неоднократно предпринимали попытки заполучить об­разцы советских реактивных истребителей. В июле 1951 года им удалось сбить  МиГ-15 над западным побережьем Северной Кореи. Самолет упал на мелководье в районе острова Синбито, где и был об­наружен английскими летчиками, входившими в состав группировки США в Корее. К району падения истребителя был стянут  американский флот и  проведена операция по подъему боевой машины. Однако истребитель получил серьезные повреждения и  не годился  на разборку. Позже, летом 1952 года, американцам достался еще один трофей. Спецназ армии США обнаружил в горах на севере Кореи  остат­ки фюзеляжа советского МиГ-15, совершившего там вынужденную посадку. При помощи тяжелого вертолета американцы вывезли порядком поврежденную машину. Но командованию ВВС США был нужен  целый и невредимый советский самолет для тщательного изучения его летно-технических характеристик. Очередная попытка увенчалась успехом в сентябре 1953 года. Завербованный американской разведкой северокорейский летчик Ну Гим Сок, которому было обещан «приз» в  100 тысяч долларов за новенькую советскую машину,  угнал истребитель МиГ-15бис на американскую авиабазу Кимпо в Корее. Самолет сразу же был пере­правлен в США на авиабазу Эглин Филд, где сначала разобран до последнего винтика, а затем собран и использовался в воздушных учебных боях с теми же «Сейбрами». Позже на базе захваченных в «горячих точках» планеты советских трофеев США сформировали секретную эскадрилью, занимающуюся проверкой летно-технических качеств нашей авиатехники.

Угон МиГа в Корее во многом повлиял на то, что на вооружение советских частей в этой стране  прекратили поступать новейшие по тем временам истребители МиГ-17. Хотя летчики советского авиационного корпуса, воевавшего в небе Кореи, неоднократно просили командование увеличить их поставки, чтобы эффективно противостоять усовершенствованным американским «Сейбрам». По этой же причине во многие  страны третьего мира поставлялась в основном устаревшая советская боевая техника. Самая современная, способная противостоять лучшим образцам вооружения США и стран Западной Европы, оказывалась лишь в тех странах, которые «находились на острие борьбы с международным империализмом»: Анголе, Афганистану, Вьетнаму, Египту, Эфиопии или тем, кто был способен заплатить за нее  звонкой монетой:  Ливии, Ирану,  Ираку.

Так, во время  египтско-израильской войны в начале 70-х годов ХХ века на вооружение советских авиачастей, прикрывавших по договору с Египтом небо над Синайским полуостровом, поступил новейший советский истребитель М-500 (разведывательный вариант самолета МиГ-25). Советским конструкторам нужны были данные его испытаний в боевых условиях.  Машина по своим ТТХ превосходила практически все зарубежные аналоги. Американцы и израильтяне устроили за секретным истребителем настоящую охоту. В  попытках перехвата советского самолета летом 1970 года в районе Суэцкого канала участвовали десятки «Фантомов». Однако советские летчики, умело используя преимущество нового МиГа в скорости и высоте, без труда уходили от преследования. Тем не менее, после завершения испытательной программы все машины М-500, как говориться, «от греха подальше» были разобраны и увезены в СССР.

А вот многие секретные по тем временам системы ПВО и РТВ, находившиеся  в Египте на вооружении наших войск так не удалось уберечь. Пришедший в сентябре 1970 года к власти после  смерти Г. Насера  Анвар Садат отказался от услуг советских военных. В десятидневный срок они  были высланы из страны, а вся техника, стоявшая на вооружении наших частей ПВО  подлежала «передаче египетской стороне». Решение Садата, конечно, было принято с подачи американских спецслужб, специалисты которых буквально на следующий день после ухода наших военнослужащих «наводнили египетские части ПВО и стали знакомиться с технической документацией с грифом «совершенно секретно». «Улов» американцев был значительным. По признанию главного военного советника в этой стране генерал-полковника И. Катышкина  «даже в СССР далеко не каждая воинская часть имела оснащение, сравнимое с тем, что было в Египте».

Подарки из Африки

В ходе войны в Анголе в 1975 – 1991 гг. советским военным советникам было вменено в обязанность тщательно отслеживать появление у противоположенной стороны новых образцов оружия и боевой техники. Все, мало-мальски ценное, захваченное правительственными войсками в боях с вооруженными оппозиционерами УНИТА и южноафриканскими войсками изымались и отправлялись в Москву. Причем речь шла не только о западном оружии. Например,  в 1976 году в одном из боев в районе Донду в 200 км от Луанды  бойцами ФАПЛА был захвачен китайский танк Т-59. Участвовавший в этой операции советский военный специалист капитан Владимир Заяц  был награжден за это медалью  «За боевые заслуги». Он лично передал по акту вражескую машину представителям Главного разведывательного управления Генерального штаба СССР. Танк, с особыми мерами предосторожности, был перевезен в порт Луанды,  погружен на советский БДК и отправлен на изучение в СССР.

Особое внимание уделялось спецназовской экипировке противника. Член Совета Союза ветеранов Анголы, бывший военный атташе в Анголе  Владимир Сукач вспоминал: «Была такая договоренность с ангольцами и кубинцами, что все «интересные» штучки, захваченные у южноафриканского спецназа они обязательно передавали представителям ГРУ, а мы отправляли наиболее ценное в Центр. Постоянно отсылали оружие, снаряжение, диверсионные мины, если, конечно, их удавалось обезвредить.  Помню как-то  попались ботинки с высокими берцами, снятые с убитых спецназовцев Reсces. Нас очень заинтересовали их конструкция и материалы, из которых те были сделаны, особенно подошва. Их тоже отправили в Москву».

Настоящая охота  развернулась в Анголе за американским ПЗРК «Стингер», который  появился там раньше, чем в Афганистане. Как известно, лидер УНИТА Жонас Савимби был первым среди руководителей «антимарксистских повстанческих движений третьего мира», кто получил на вооружение этот суперсовременный по тем временам комплекс. Государственный департамент США, несмотря на ограничения, наложенные Сенатом на поставки новейшего вооружения воюющим странам, дал разрешение на отправку в начале 80-х годов ХХ века партии этих ракет в ответ на оснащение ангольской и кубинской армий советскими  самолетами МиГ-21мф и МиГ-21бис. Приказом главного военного советника в Анголе генерал-лейтенанта Г. Петровского был создан оперативный штаб по руководству поиском и захватом образцов этого комплекса. В его вошли советники при разведуправлении Генштаба ангольской правительственной армии - ФАПЛА и некоторых военных округов, заместитель ГВС, резидент ГРУ в стране, работавший «под крышей» советского посольства. В войска ФАПЛА была отправлена секретная директива с предписанием оказывать советским специалистам «любую помощь» в захвате комплекса, либо его составляющих. Однако Генштаб ФАПЛА не разрешил советским советникам формирование собственных групп поиска и захвата, поэтому пришлось действовать руками ангольцев и кубинцев. Первый отработанный стеклопластиковый транспортно-пусковой контейнер «Стингера» попал в руки советским военным советникам  в 1982  году. А через полтора года частями ФАПЛА под руководством советских советников была проведена операция, в ходе которой среди трофеев на унитовской базе в провинции Мошику были захвачены несколько невредимых новейших ПЗРК «Стингер» POST, производство которых началось в США только в 1983 году. Все трофеи были переданы в советскую военную миссию и переправлены в СССР. Образец нового американского ПЗРК стал настоящим подарком для советских разработчиков подобной техники. Его тщательное изучение позволило принять адекватные меры по снижению потерь авиации ОКСВ в ДРА.

Советские военные советники внимательно отслеживали и передавали в Генеральный штаб ВС СССР информацию о новом оружии, применяемом  армией ЮАР в Анголе. Так, в  1987 году южноафриканские ВВС впервые в своей практике стали применять  т. н. «умные бомбы». Широко  использовались  южноафриканцами и оригинальные шариковые бомбы. По оценкам советских военных советников их убойная сила при действии против пехоты ФАПЛА  на порядок превосходила  стандартную бомбу Mк-81. В  120-килограмовой  кассете заключалась  19 тысяч стальных шариков диаметром 8,5 мм, занимавших пространство между внутренней и внешней фиберглассовыми оболочками. Она снабжались взрывателями,  как мгновенного действия, так и с замедлением. При подрыве одной такой бомбы,  накрывался участок 40 м длиной и 70 м шириной. Впервые это смертоносное оружие было использовано в 1985 году против двух бригад ФАПЛА  и советских советников на берегу Ломбы.           

Несколько раз нашим военным в Анголе, удавалось  добыть образцы южноафриканских секретных мин. Эти «игрушки» представляли для советских саперов значительную ценность. Специалисты армии ЮАР, работавшие в жестких условиях международного эмбарго на поставки вооружения, разработали оригинальную систему неизвлекаемости своих мин. Была поставлена задача добыть несколько подобных устройств. Одна такая мина в середине 80-х годов была с помощью агентов АНК и СВАПО  была похищена с южноафриканских военных складов в Намибии. Советские спецы, не мудрствуя лукаво, просто… аккуратно распилили ее корпус обыкновенной ножовкой и извлекли целое и невредимое секретное устройство. А в 1986 году во время операции по спасению советских гражданских судов в порту города Намиб удалось добыть южноафриканскую неразорвавшуюся диверсионную морскую мину, установленную боевыми пловцами под днищем советских судов.   Из СССР в Анголу была срочно переброшена группа морского спецназа ПДСС Черноморского флота под командованием капитана 1 ранга Юрия Пляченко. Адская машинка в прочном титановом корпусе, имевшая хитрое устройство неизвлекаемости, была обмотана веревочным тросом, сорвана с поверхности  советского сухогруза. С помощью ювелирно направленных микровзрывов советские саперы разобрали мину «до последнего винтика» и тщательно сфотографировали все ее составляющие. За успешное разминирование судов и добытые трофеи капитан 1 ранга Ю. Пляченко был на­гражден орденом «Красной Звезды», а члены его боевой группы медалями «За отличие в воинской службе».

«Made in »

В свою очередь, высокая эффективность советской боевой техники, продемонстрированная в Анголе в 1975 – 1991 гг., вызывала  восхищение военных ЮАР. Поэтому, с самого начала ангольской войны велась самая настоящая охота за образцами советской боевой техники и оружия. Одной из самых удачных операций спецназа армии ЮАР в ходе вторжения в Анголу  в 1975 –1976 гг. можно считать захват у кубино-ангольских войск советской реактивной системы залпового огня БМ-21 «Град». Южноафриканские конструкторы давно вели работы по созданию подобного оружия. Но в условиях жесткой экономической блокады и эмбарго на поставку в ЮАР оружия и его компонентов, и военных технологий сталкивались с немалыми трудностями. Советская же установка в Анголе показала свою исключительную эффективность.

Ее первое применение в боях в Анголе произошло в ноябре 1975 года близ ангольской столицы у местечка Кифангонду. Всего несколько залпов из двух машин БМ-21 вызывали ужас и панику не только среди партизан УНИТА и ФНЛА, но и у солдат регулярной армии ЮАР. Вот как описывал американский советник главы ФНЛА, представитель ЦРУ в Анголе Джон Стоквелл бой под Кифангонду: «Раздался звук, похожий на раскаты грома, который с каждой минутой все усиливался. Это на головы наступавшим  начали падать 122 мм кубинские ракеты. Первый залп оглушил солдат ФНЛА, внес смятение в их ряды. Второй, более короткий заставил их сбиться в кучу и почувствовать себя абсолютно беззащитными. Охваченные ужасом  наступавшие, в панике рассеялись по долине, бросая оружие, технику и раненых товарищей. А ракеты все продолжали падать и взрываться... Солдаты, участвовавшие в этой неудачной операции, окрестили дорогу на Луанду «дорогой смерти».

Успешно осуществить операцию по захвату БМ-21 «Град» южноафриканцам удалось в декабре 1975 года во время боев с кубинскими частями у населенных пунктов Кассамба и Алмейда. Ее с большими предосторожностями вывезли в Намибию, а затем в ЮАР. В дальнейшем на базе «Града»  южноафриканские конструкторы создали и наладили производство собственной 127 мм РСЗО «Валькирия». За эту операцию большая группа южноафриканских военных, в том числе и спецназовцев,  была удостоена высоких наград ЮАР.  А охотникам, за советским мобильным комплексом ПВО Оса-АК была объявлена солидная денежная премия.  После того, как спецподразделение армии ЮАР  его все-таки захватило в 1987 году под «ангольским  Сталинградом», городом Куиту-Куанавлале, южноафриканские инженеры пришли в восторг от многих технических и инженерных решений, заложенных в нем.

Однако копированием чужих технологий и технических новинок южноафриканцы не ограничивались. Большинство  спецназовцев Reсces, например, отправляясь на операции, предпочитали безотказный  трофейный советский «Калашников». А когда встал вопрос об основном стрелковом оружии для южноафриканской армии, свой выбор они остановили на автоматической винтовке «Вектор». Она была разработана в ЮАР на базе израильского «Галила», который мало чем отличался от того же «Калаша». Известен и случай, когда южноафриканцы даже приняли на вооружение… советскую зенитную установку ЗУ-23-2.

Несколько десятков таких абсолютно исправных  «зушек» были захвачены  в Анголе в начале 80-х годов ХХ века.  Этот комплекс,  считавшийся в СССР морально устаревшим, практически без счета поставлялся нашим союзникам  в Африку. Но у тех, кто имел с ним дело, он до сих пор вызывает уважение. ЮАР, находившаяся в жестких тисках международной блокады, приняла оружие с клеймом «Made in USSR» на вооружение своей армии.  На  ее базе был создан вполне современный самоходный зенитно-артиллерийский комплекс «Зумлак». Его основу  составила установка ЗУ-23-2, получившая в ЮАР название GA-6. Она была модернизирована: получила новые сервоприводы для наведения пушек в вертикально и горизонтальной плоскостях и электронный вычислитель параметров стрельбы. Установка монтировалась в кузове  грузовика повышенной проходимости «Самил»-100. Машина  имела бронированное днище, обеспечивающее эффективную защиту от мин. К началу 90-х годов ХХ века в вооруженных силах ЮАР были сформированы несколько полков ПВО, имевших по три батареи, каждая их которых включала  шесть комплексов «Зумлак».

 За десятилетия ангольской войны южноафриканские военные на своем опыте убедились в исключительной надежности и эффективности боевой техники с клеймом «Made in USSR».   Поэтому, сегодня с удовольствием сотрудничают с Россией. Шасси, например, российского танка Т-72  стало идеальной основой для создания гусеничного варианта когда-то громившей позиции ангольских и кубинских войск под Куиту-Куанавале самоходной гаубицы G-6. Южноафриканские «Миражи» были модернизированы российскими  специалистами, на них установлены современные ТРДДФ SMR-95 с самолета МиГ-29. На вооружении армии ЮАР стоят десятки РСЗО «Батальер», - наследниц «Валькирии» и БМ-21 «Град», которая когда-то была захвачена южноафриканским спецназом в Анголе.

Опубликовано: Москва, журнал «Братишка», май 2008 г., стр. 24-28