Публикации в СМИ Журнал "Братишка" C, Коломнин "Рейд на Москву" (Кассинга, май 1978...

Автор этого материала в тот период находился в Анголе в составе одной из групп советских военных специалистов. Наших военнослужащих регулярно собирали в советской военной миссии и давали, пусть обобщенную, но довольно объективную информацию о происходящем в стране. Особое внимание уделялось южным районам, «постоянно подвергающимся агрессивным действиям ЮАР».

7 мая  1978 года все советские военнослужащие – советники, специалисты и переводчики,  находившиеся в Анголе в пределах «луандского гарнизона» были срочно вызваны в советскую военную миссию. Среди них находился и автор этого материала. Особой тревоги  срочный  сбор  у нас не вызвал – на носу был праздник, День Победы, поэтому ожидалось торжественное собрание. Однако вместо поздравлений Главный военный советник в Анголе  генерал-лейтенант Василий Шахнович объявил собравшимся, что в Луанде и других гарнизонах страны, где работали советские военные специалисты, вводится «осадное положение» со всеми вытекающими последствиями – круглосуточным ношением  оружия, усилением охраны мест постоянного проживания, запретом выхода в город и т. д. Поводом для введения «осады» послужила произошедшая накануне высадка южноафриканского десанта и уничтожение им лагеря партизан СВАПО в населенном пункте Кассинга. Он располагался на территории Анголы примерно в 250 км от границы с Намибией. Немногие тогда знали, что лагерь носил кодовое название «Москва»…

 Одновременно южноафриканские мобильные подразделения атаковали и второю цель: базу вооруженных сил СВАПО (ПЛАН) в приграничных с Анголой областях Намибии.  Она находилась в местечке Шетекера на ангольской территории в 15 км от границы и носила кодовое название «Вьетнам». База «Вьетнам» использовалась для отдыха и концентрации личного состава ПЛАН, и как перевалочный склад вооружений и материально-технических средств, для снабжения диверсионных групп ПЛАН на территории Намибии.

В ближайшее время, по словам Главного военного советника, подобные атаки могли повториться и против других лагерей  по подготовке бойцов СВАПО и партизан Африканского Национального Конгресса, находившихся на территории Анголы. А во многих таких центрах работали советские военные специалисты…

  По версии руководства правящей в Анголе партии МПЛА, изложенной на следующей день в официальной газете «Жорнал де Ангола» в Кассинге произошла  «кровавая резня мирных жителей и беженцев из Намибии учиненная южноафриканским спецназом». Высадка десанта была названа «бессовестной вооруженной акцией, нарушающей суверенитет и территориальную целостность страны, принесшей смерть и страдания сотням ангольских граждан и несчастным намибийским беженцам, нашедшим приют на территории дружественной Анголы».  Во многом это было абсолютной правдой. И про нарушение суверенитета и территориальной целостности, и про смерть ни в чем не повинных ангольцев и намибийцев: в лагере «Москва» действительно находились и  женщины, и дети, в чем я позже убедился сам.

Но в правительственном ангольском коммюнике не было одного. Откровенного признания того, что Ангола помогает братским национально-освободительным движениям СВАПО и АНК, предоставляя свою территорию не только для обучения партизан и диверсантов, но и как плацдарм для боевых  действий в Намибии и самой ЮАР. Официально Ангола признавала нахождение на своей территории «только мирных беженцев, укрывшихся от произвола властей апартеида».

 «Москва» - Луанда: груз 200

Отпраздновать День Победы в том далеком 1978 году мне и не удалось. По приказу Главного военного советника, к которому с соответствующей просьбой обратился министр обороны Анголы, все имевшиеся в Луанде советские военно-транспортные самолеты были «спланированы» в южные районы страны для доставки оружия, продовольствия и войск в преддверии возможного повторения атак южноафриканских войск. Кроме того,  из лагеря «Москва» в луандские госпитали нужно было вывезти раненых. Ангольское руководство торопилось представить международному сообществу доказательства «кровавой резни в Кассинге». Ввиду отсутствия в ангольских ВВС транспортных самолетов, главную ударную силу составили два советских самолета Ан-12 из авиаотряда ГВС в Анголе и Ан-26 – личный самолет советского ГВС в Луанде. Однако в это время в Луанде оказалось еще два советских борта  Ан-12, принадлежавших военно-морской авиации.  Они  только что доставили из СССР в Анголу технических специалистов, обслуживавших вылеты морских самолетов-разведчиков Ту-95РЦ, базировавшихся на аэродроме ангольской столицы. Один из бортов с разрешения Центра также решено было привлечь для выполнения задачи по вывозу пострадавших.

На этом самолете  утром 9 мая  оказался и я, переводчик авиагруппы ПМТО в Луанде[i]. Командира экипажа подполковника Михайлова из подмосковной Щербинки (гарнизон Астафьево), где базировался полк военно-морской транспортной авиации, я хорошо знал: более года назад летел с ним из Союза в Анголу. Он и его ребята были  не новичками в Африке. Десятки раз возили и оружие, боеприпасы, и запасные части,  другое «матимущество». Но, одно дело прокладывать курс по известным международным трассам от Москвы до Конакри, Луанды, Аддис-Абебы или Адена. А другое – полет над внутренней Анголой в районе боевых действий, где хозяйничали южноафриканские «Миражи» и «Импалы». Тут и аэрофлотовская расцветка фюзеляжа может  не помочь. Тем не менее, приказ есть приказ, и его нужно выполнять.

Взлетели из Луанды ровно 10.00. Для охраны самолета на месте посадки командир ПМТО капитан 1 ранга  Ю. Краснов приказал взять на борт четырех морских пехотинцев: двух рядовых, одного сержанта и старшего лейтенанта. Все с  нашего БДК «Николай Фильченков», стоявшего на рейде Луанды. Вооружены «акаэсами», но выглядят довольно необычно. Потому что все в гражданке, а на ногах у матросов… черные дырчатые тапочки от «синьки» - тропической униформы.  «Тропичку», чтобы «не светиться»,  им приказали снять, а переодеть  в  кубинскую защитную форму, в которой ходим мы - «верде оливо» - не успели или не додумались. Вот и полетели в гражданке, кто в чем. Однако мужики серьезные: все накачанные, уверенные в себе, в случае чего не подкачают.

А вот летчиков, одетых в гэвээфовскую форму, чтобы «не демаскироваться» посол приказал не вооружать! А ведь задача то поставлена боевая и район контролируется южноафриканской авиацией. Поскольку  ВПП в  Кассинге сильно пострадала от авиаудара (туда мог, да и то с трудом, сесть только вертолет), конечным пунктом маршрута  в нашем «флайтплане» значился населенный пункт   Жамба, где имелся довольно приличный аэродром. Этот городок находился в ста км от Кассинги и  туда автотранспортом должны были перевезти оставшихся в живых пострадавших.

Полет был спланирован с промежуточной посадкой в городе Лубанго - одном из самых красивых городов  внутренней Анголы, славившимся своим прекрасным мягким климатом и  обилием овощей и фруктов. Заходим на посадку мимо знаменитой на все Анголу статуи Иисуса Христа. Огромная бетонная скульптура в виде огромного креста, возведенная на высокой скале, как бы нависшей над городом, хорошо видна из любой точки. А летчикам служит отличным ориентиром. На аэродроме берем с десяток местных офицеров, среди них есть и сваповцы,  несколько ящиков, видимо с медикаментами, и идем на Жамбу.

Лубанго хорошо прикрыт средствами ПВО кубинцев, поэтому южноафриканские «Миражи» здесь не осмеливаются появляться. Но по мере удаления от города нарастает напряжение – летчики, да и пассажиры, внимательно всматриваются в окружающее небо. Погода портится – появляется облачность и туман. Это нам на руку, в такой облачности легко спрятаться. Командир экипажа уверенно ведет машину - внизу среди  редких разрывов облаков видна извилистая лента железнодорожной ветки, связывающая Лубанго с Жамбой. Это наш единственный ориентир, поскольку приводные радиостанции не работают. Нет в Жамбе и никаких посадочных РЛС – после бегства из страны португальцев аэродромное хозяйство в стране пришло в полный упадок.

Наконец показался аэродром, полоса свободна. Командир принимает решение садиться. Предварительно делает облет полосы «по коробочке», внимательно запоминая ориентиры. Вот машина выходит на посадочную прямую и… нас накрывает сплошной туман. Самолет летит, словно, в густой сметане, через иллюминатор видно только крыло с отчаянно молотящими белую дымку винтами моторов. Проходит еще несколько секунд – следует мягкий точек, и  тут же басовитый звук двигателей резко меняется на вой – командир изменяет шаг винтов, включая торможение. Все пассажиры взрываются аплодисментами – так обычно благодарят летчика за успешную посадку.

Однако на земле после услышанного мной  диалога между «праваком» - вторым летчиком, молодым капитаном, и умудренным опытом подполковником Михайловым, выясняется, что посадка прошла далеко не в штатном режиме.

- Как, ты, командир, полосу то увидел? Ни черта ж не было видно! Думал: сейчас грохнемся и хана всем…  Надо было на второй круг уходить!

Михайлов, помолчал немного, разминая слегка дрожащими пальцами незажженную сигарету. Потом зло взглянул на «правака» и сказал:

- Как увидел то? Да, я ее задницей почувствовал, родимую! Полетаешь с мое, тоже начнешь на интуиции выезжать. А пока, что чушь не мели – грохнемся, хана. Нам еще летать и летать, парень.

Да, это верно, нам еще обратно лететь…

Зрелище, представшее перед нашими глазами в Жамбе, заставило всех содрогнуться. Прямо на голой, красной земле у края взлетной полосы лежали десятки тел: некоторые прикрыты какими-то дерюгами, другие в изорванной одежде. Часть раненых - в гражданке, но большинство в кубинской «верде оливо» - значит солдаты СВАПО. На телах многих были видны раны с запекшейся кровью, некоторые даже не перевязанные.  Всюду роились  мухи и стоял тошнотворный запах крови и… смерти. Поражало, что  никто из этих людей не издавал ни одного стона и было похоже, что многие пострадавшие в Кассинге уже мертвы. Тут же суетились несколько человек, видимо санитаров в военной форме, с белыми повязками.

Кроме нескольких десятков тел пострадавших, которые разместили прямо вповалку на полу десантного отсека самолета, в Жамбе мы приняли  на борт несколько ангольских офицеров и советника из группы  советских специалистов, работавшего в крупном учебном центре СВАПО «Полевая академия», развернутом в районе города Лубанго.  Все мы - шестеро советских и трое ангольских офицеров забрались в гермокабину самолета, отделенную от грузового отсека, где витает  тяжелый запах крови, медикаментов и гниющей человеческой плоти, к которому примешивается специфический «африканский аромат» давно (а может и никогда?) не мытых человеческих тел, плотной переборкой. Там же остаются двое санитаров и несколько ангольских солдат из группы сопровождения. «Высоко забираться не будем, так что кто еще жив, не задохнется», - констатирует командир экипажа Михайлов.

Взлетаем, берем курс на Луанду. Вышедший после набора высоты из пилотской кабины капитан-«правак» мрачно шутит: «Все возили, и  «груз 200», но в «цинках» А тут такое!  Теперь мы не транспортник, а  труповоз».  Чтобы как-то отвлечься от вида десятков умирающих (или уже трупов?), находившихся в десантном отсеке самолета разговорились с нашим советником-сваповцем. Тем более, что помочь раненым мы    не в состоянии. Только тем, что скорее долетим до Луанды. Но тут - все в руках летчиков.

Советник, оказывается, побывал в  Кассинге  на следующий день после удара южноафриканской авиации и высадки десанта и насмотрелся там еще и не таких ужасов. В результате атаки лагерь сваповцев оказался просто стерт с лица земли. На месте, где были казармы и учебные классы – сплошное месиво из людской плоти и крови, песка, веток и стволов деревьев. Фрагменты человеческих тел – руки, ноги висели даже на деревьях и кустах. Советник подтвердил, что хотя официально в Кассинге находился  лагерь для беженцев,  на самом деле его базе был развернут крупный учебный центр по подготовке партизан ПЛАН. Личный состав располагался в больших шалашах, на 250-300 человек, а заглубленных убежищ практически не имелось. Наши советники по партизанской войне в лагере обычно не ночевали, а приезжали на автомобилях для «ежедневного инструктажа» из своего расположения, находившегося в нескольких десятках километров от Кассинги. Поэтому утром 4 мая никого из советских военнослужащих в районе боевых действий не оказалось.

Немногие оставшиеся в живых сваповцы рассказали, что воздушный налет начался рано утром: время, когда личный состав  должен был выйти на утреннюю поверку. (По заявлению южноафриканцев налет начался ровно  в 8 часов,  хотя В. Варганов,  советский советник политкомисара военного округа утверждает это произошло в  6.30 утра). Но не  все успели выйти для построения на плац, и часть людей еще находилась в шалашах. После падения первых бомб началась настоящая паника: шалаши имели всего два выхода и находившиеся в них оказались, словно, в ловушке. А южноафриканские пилоты хорошо видели сверху и шалаши, и плац, нанося по ним удар за ударом. Сначала  над  «Москвой» внезапно появились четыре самолета «Канберра». Они сбросили на центр лагеря около 300  «шариковых» бомб, а спустя минуту зашедшие на цель четыре самолета «Буканир» отбомбились осколочно-фугасными. Но самое страшное началось, когда  8 часов 10 минут шесть десантно-транспортных самолетов ВВС ЮАР С-130 «Геркулес» начали выброску  на лагерь парашютистов-десантников…

Как вспоминают советские военные специалисты в нападении участвовало порядка батальона, около 450 человек,  они потом посчитали по парашютам (на некоторых пряжках парашютов были клейма: Made in USA). Потери СВАПО, по данным СВС составили больше 900 человек почти все женщины и старики, мужчин способных носит оружие в лагере было всего несколько десятков….

                              Операция «Северный олень»

Много лет позже я узнал, что операция, проведенная южноафриканскими войсками 4 мая 1978 года в Кассинге и Шетекера, носила кодовое название «Ринди» («Северный олень»). Планом операции предусматривалась одновременная атака объектов, но разными способами.  «Москву» предполагалось «взять» с помощью воздушного десанта, предварительно нанеся по ней авиационный бомбо-штурмовой удар.  Для выполнения этой задачи привлекались четыре парашютные роты из элитной 44-й воздушно-десантной бригады ВС ЮАР, а также спецназовцы из первой разведгруппы коммандос (Recces), штурмовая и транспортная авиация.  Для подавления сопротивления в лагере «Вьетнам», ввиду близости границы предполагалось задействовать механизированные и пехотные части ВС ЮАР. Сбор документов, захват пленных возлагался на специальные подразделения.

План удара по лагерю в Кассинге оперативно состоял из нескольких фаз. Сначала предлагался внезапный авианалет бомбардировщиков  «Канберра» и «Буканир», которые сверху прикрывали несколько истребителей «Мираж», затем выброска десанта, «зачистка» территории лагеря с уничтожением всех кто оказывает сопротивление, пленение оставшихся в живых и, наконец, эвакуация десантников и спецназовцев вертолетами на базу.

Воздушная атака лагеря «Москва» началась рано утром 4 мая 1978 года. Согласно сведениям, доставленным одной из разведгрупп коммандос, руководителям операции стало известно, что именно в это время в лагере СВАПО проводится общее построение. Поэтому большинство боеспособного личного состава лагеря должно было в это время находиться на плацу и в самом лагере. Расчет делался на то, что бомбовый удар сможет нанести в этот момент максимальный урон. Согласно южноафриканским данным из 250 повстанцев, находившихся в этот момент на плацу, около  200 было сразу убито или серьезно ранено.

Участвовавшие в той операции десантники вспоминают, что «в лучших традициях ВДВ» с самого начала «все пошло наперекосяк». Часть парашютистов потеряла ориентировку из-за сильного дыма, вызванного разрывами фугасных бомб. Кроме того, некоторых десантников  ветром отнесло в сторону от лагеря и они приземлились в нескольких сотнях метров от цели за рекой Кулонга, а некоторые угодили в саму реку. Однако все же к 10 часам утра десантникам удалось сгруппироваться и занять заранее оговоренные позиции. Две роты взяли лагерь «в клещи»  и начали производить «зачистку», а две находились в резерве, заняв оборону внешнего периметра на случай подхода к лагерю частей ангольской и кубинской армий.

Коммандос Recces действовали в боевых порядках десантников группами по два-четыре человека, уничтожая противника и осматривая помещения лагеря в поисках документов: приказов, боевых карт, списков личного состава, планов боевой подготовки. Они были ориентированы также на захват лидеров СВАПО. Вот как описывал действия южноафриканских спецназовцев и парашютистов-десантников один из участников той операции. «Мы применяли  проверенную в боях с повстанцами тактику. В основном двигались цепью быстрым шагом, стараясь не терять из виду соседа, как справа, так  и слева. Когда встречали очаг сопротивления, совместным огнем подавляли его. Этому способствовало то, что магазины наших автоматических винтовок, автоматов и  ленты пулеметов были оснащены смешанным боекомплектом. Обычные пули чередовались с трассирующими. Поэтому, когда кто-либо из нас замечал стреляющего боевика и откры­вал по нему огонь, идущие в цепи тут же замечали по трассерам направление атаки и стреляли в том же направлении. Эта тактика работала безотказно:  цель, обозначенная трассирующими пулями,  уничтожалась практически мгновенно. Кроме того, для увеличения эффективности огня каждый пятый -шестой де­сантник в цепи был вооружен ручным пулеметом».

Между тем южноафриканским десантникам пришлось столкнуться с яростным сопротивлением оставшихся в живых партизан СВАПО. Многие бойцы, «задорого продавая свои жизни», засели в окопах и стрелковых ячейках, ведя по десантникам яростный огонь из автоматов и нескольких пулеметов РПК. Как рассказывали позже ангольские солдаты, убиравшие трупы после нападения, их особенно поразил  одни  боец СВАПО, обгоревшее тело которого   нашли  приникшим к пулемёту. Он опустошил свой магазин до конца. А почти все парашюты, которые южноафриканцы бросили при отходе были простреляны: это говорит о довольно плотном огне с земли. В лагере находилось более ста человек гражданского населения, как намибийцев, в основном женщин и детей, а также ангольцев из числа обслуживающего персонала лагеря. При бомбежке и последующем штурме большинство из них из них погибли.

К 13 часам пополудни сопротивление охраны лагеря было окончательно сломлено. Бойцы поодиночке и мелкими группами начали, отстреливаясь, отходить в лес. Операция входила в свою завершающую фазу. Руководство оперативной группы вызвало с одной из промежуточных баз, расположенных  на ангольской территории транспортно-десантные вертолеты (всего по данным ангольской разведки было задействовано около 16 вертолетов «Пума» и «Супер-Фрелон»). Приземляясь один за другим на ВПП аэродрома в Кассинге, они начали эвакуацию спецназа и десантников трех из четырех рот парашютистов. Этими же вертолетами были вывезены пленные сваповцы, убитые и раненные южноафриканцы. Одна рота была выставлена в охранение, чтобы обеспечить безопасность эвакуации. Это было сделано вовремя, так как на командный пункт руководства операцией «Ринди» поступило сообщение, что из расположенного недалеко от лагеря СВАПО поселка Тешамутете к Кассинге выдвигается бронетанковая колонна кубинский войск, состоящая из нескольких танков «Т-34-85» и БРДМ, БТР-60ПБ,  грузовиков с солдатами. Находящимся в воздухе самолетам «Буканир» и истребителям «Мираж», обеспечивавшим прикрытие операции с воздуха было дано указание нанести по выдвигавшейся колонне бомбовые удары.

По воспоминаниям советского военного советника В. Варганова, при атаке южноафриканской авиации кубинцы понесли значительные потери: 16 убитых, 71 раненый. Было уничтожено три танка, несколько  БТР-60ПБ, один БРДМ и семь автомашин ГАЗ-66 и ЗиЛ-131. Однако действия авиации не остановили, а лишь задержали спешащую на помощь бойцам СВАПО бронетехнику. Это привело к тому, что последние, поднимавшиеся с ВПП Кассинги юаровские «Пумы»  с десантниками четвертой роты на борту едва не столкнулись с ворвавшимися на ВПП аэродрома кубинскими танками «Т-34-85». Вертолет, пилотируемый майором ВВС ЮАР Джоном Шурша был последним из взлетевших. Под обстрелом летчик сумел поднять машину в воздух и, несмотря на полученные повреждения, двести ее до промежуточной базы. Впоследствии «за успешную эвакуацию десантников и бойцов специальных сил» в этой операции  майор был награжден «Почетным крестом» («Honoris Crux»), одной из высших южноафриканских наград того времени.

«Вьетнам» в Анголе

Совсем по иному сценарию развивалась другая часть операции «Ринди» в Шетекера. Для  атаки и захвата базы СВАПО «Вьетнам» из механизированных и пехотных частей ВС ЮАР, дислоцированных  в Намибии была сформирована ударная тактическая группа «Джули». Организационно она была разделена на три смешанных мобильных боевых отряда. Основу «Джули» составляли 23 устаревшие, но достаточно эффективные в условиях саванной местности колесные боевые машины «Эланд» (южноафриканская модификация французской боевой машины «Панар») и около тридцати современных на тот период БТР «Ратель ICV» со штатным десантом. Ударной тактической группе была приданы 81-мм минометы. Непосредственно перед атакой предполагалось по примеру Кассинги «обработать» территорию лагеря СВАПО с воздуха.

Ударная тактическая группа «Джули» пересекла анголо-намибийскую границу в 10 часов утра 4 мая 1978 года. Однако для того чтобы преодолеть 15 километров, отделяющих базу «Вьетнам» от границы ей потребовалось почти три с половиной часа. Юаровцы,  опасаясь заминированных дорог медленно двигались по саванне, преодолевая естественные препятствия в виде  кустов и деревьев. Кроме того, машинам приходилось часто останавливаться и глушить моторы, чтобы «слушать воздух»: южноафриканцы опасались кубинской и ангольской авиации. По достижении условленной точки севернее Шетекера группа доложила в штаб о готовности. В 13 часов 40 минут самолеты Канберра начали бомбардировку лагеря «Вьетнам».

  Сопротивление бойцов СВАПО в Шетекера, в отличие от Кассинги, было значительно упорнее. Скорее всего, они уже знали о том, что произошло там. А может быть, близость границы заставляла их быть бдительнее. Поэтому чтобы сломить сопротивление 250-300 бойцов СВАПО, охранявших базу и оснащенных только легким стрелковым вооружением, нескольким механизированным батальонам регулярных войск ЮАР при поддержке  авиации потребовалось целых шесть часов. Только к вечеру бой был закончен. В этой операции, из-за ее специфики представители специальных сил ЮАР приняли лишь ограниченное участие. Штаб специальных операций прекрасно понимал, что в отсутствии фактора внезапности повстанцы, скорее всего, сумеют уничтожить все важные документы, а в  бою с применением механизированных частей обычно  берется не так много ценных пленных.

Ударная тактическая группа «Джули», выполнив поставленную задачу, возвращалась в Намибию «длинным путем». Ее командир, опасавшийся ударов с воздуха и минирования уже пройденной дороги, повел своих бойцов «в обход» и, поэтому несколько заплутал.  На базу группа вернулась только на следующий день к 10 часам утра.

Согласно официальным документам ЮАР, операция «Ринди» закончилась полным успехом. В Кассинге «было ликвидировано около 600 террористов СВАПО и 340 ранено». В Шетекера 248 сваповцев было убито, а 202 боевика захвачено в плен. Потери войск и сил спецназа ЮАР по официальным данным составили: в десантном рейде на лагерь  «Москва» убито четыре человека и несколько ранено. При штурме Шетекера было убито только два южноафриканца. Как заявили южноафриканцы, потерь среди боевой техники и самолетов у них не было…

 Эти данные, безусловно, необходимо подвергнуть серьезному сомнению. Такие масштабные операции, даже, учитывая их тщательную проработку и исполнение, без серьезных потерь не обходятся.  Так на одном из совещаний, ГВС довел до группы советских советников и специалистов в Луанде, «закрытую» информацию. По данным разведуправления ГШ  ангольской армии (ФАПЛА), подтвержденными агентурными данными,  ВС ЮАР недосчиталось в той операции до полутора десятков своих десантников, двух вертолетов и  восьми БТР, часть из которых была подожжена при атаке на лагерь «Вьетнам», а часть застряла в лесу и была брошена юаровцами при отступлении. Однако всех убитых и раненых южноафриканцы увезли с собой. Советский ГВС также   признал, что учебный центр СВАПО в Кассинге полностью разгромлен   «парашютистами и спецподразделениями ЮАР», а  группировке СВАПО на юге Анголы нанесен значительный ущерб. Он подтвердил, что в боях погибло более 600 сваповцев и ангольцев, а  200 человек захвачено в плен, пропали многие важные документы и планы СВАПО, а среди уведенных в Намибию есть важные военные и политические руководители организации». Остается добавить, что сваповцы, плененные в Анголе, были переправлены в Намибию и помещены южноафриканцами в концентрационный лагерь Мариенталь. Тем, бойцам СВАПО, кому удалось выжить или не пойти «под южноафриканцев» пришлось провести в лагере около шести лет: они были освобождены только  в 1984 году.

[i] ПМТО – Пункт материально-технического обеспечения Северного флота в Луанде (в/ч полевая почта 56127),  в задачу которого входило обслуживание и ремонт боевых кораблей 30-й оперативной эскадры ВМФ СССР в акватории Южной Атлантики, обеспечение полетов самолетов-разведчиков Ту-95РЦ, а также поддержание  засекреченной космической связи с Москвой.

Опубликовано: Москва,  Журнал «Братишка», ноябрь 2007 г. стр. 58-62