Летопись гражданских специалистов Воспоминания Вспоминает Галина Шуванова

ЗАПИСКИ УЧИТЕЛЯ РУССКОГО ЯЗЫКА ПОРТУГАЛОГОВОРЯЩИХ ИНОСТРАНЦЕВ
( В АНГОЛЕ И В БРАЗИЛИИ )

Уважаемые товарищи ! Дорогие друзья !

Меня попросили рассказать о моём преподавании русского языка португалоязычным иностранцам.

Но мне хочется начать с того, что работа учителем с самого моего детства была для меня под запретом… Моя мама сказала мне « только не учителем…». А так, как она умерла, когда я училась в 10-м классе ( т.е. тогда – в последнем классе ), то я не решилась нарушить её пожелание, а другие учебные заведения меня не привлекали, да и школу я закончила с тройками, т.к. моя мама болела туберкулёзом, который она заработала, копая траншеи под Сталинградом осенью 1942 года , стоя по колени в воде. Но в то время бабушка вылечила её какими-то народными средствами. Но, после рождения третьего ребёнка, в 1955 году, произошла новая вспышка туберкулёза, и врачи не смогли вылечить её. Мама умерла в 1959 году. в феврале, т.е. в год окончания мною школы. В годы её болезни все семейные заботы легли на плечи моего отца и на меня. Детей трое. Я старшая, младшая только родилась. Учёбу я запустила. После окончания школы я пошла работать на завод. Работала делопроизводителем в цехе, где работал мой отец. Отношение ко мне было самое хорошее, т.к. я дочь стахановца, получившего Сталинскую премию в 1949 году. Мне предлагало руководство цеха как секретарю комсомольского коллектива поехать учиться в Ленинград. Но никуда я уехать не могла, у меня были две малолетние сестры, и оставить их, как я считала, я не могла.
Но в 20 лет, неожиданно для самой себя, я вышла замуж за молодого инженера, который через неделю после свадьбы сообщил мне, что мы уезжаем в Москву, куда его посылают на учёбу на 2 года для получения совершенно другой профессии.
В Москве, в 1963 году я решила попробовать поступить на заочное отделение Московского университета. На журналистику. Поступать, так поступать! Готовилась дома.
Экзамены я сдала просто для меня великолепно: в тройке лучших. За сочинение у сдававших экзамены, не было ни одной пятёрки. Всего было только три четвёрки и одна из них была моя, остальные экзамены я сдала на пятёрки.
Поступила и закончила установочную сессию. И вдруг до меня дошло, что что-то в моём организме изменилось. Побежала к врачу. Оказалось, нашей семье надо ожидать пополнения. Врач очень внимательно ко мне отнеслась и предупредила, что, несмотря на мой врождённый порок сердца, беременность будет протекать легко, но после рождения ребёнка, мне без помощи других не обойтись. И надо серьёзно к этому готовиться. Всё так и произошло.
Университет пришлось оставить, тем более, что мы возвращались в Волгоград. Да и поступление моё я просто посчитала каким-то чудом. Необычным везением! Тем более, что я не представляла, о чём я буду писать как журналист.
А в 1966 году мы уехали в командировку на Кубу, где я не работала и занималась воспитанием ребёнка и хозяйством.
А почему я вам всё это рассказываю так подробно? Просто мне хочется на примере собственной жизни показать, как всё иногда складывается – не так, как ты планируешь и как считаешь. Мой школьный аттестат отложил в моей голове, что я троечница и на что-то серьёзное мне претендовать смешно и глупо. То, что я с первого по четвёртый класс училась только на 4 и 5, как-то выпало из моей головы, что сдала экзамены в университет хорошо – это мне просто повезло…
На Кубе неожиданно для меня один из коллег мужа предложил вместе с ним поучиться на курсах испанского языка при Гаванском университете. Занятия были организованы для приезжих иностранцев. Я отказалась, т.к. дочку не с кем было оставить, а занятия были в рабочее время.
Но русские женщины, которые, как и я, не работали, стали меня уговаривать пойти на эти курсы, а моей дочкой они сами займутся.
Решили попробовать. У них не было проблем. Две милые русские женщины по очереди 2 раза в неделю занимались моей дочуркой.
В университете в нашей группе было 35 человек: занимались сербы, поляки, чехи, болгары и другие иностранцы, работавшие на Кубе. Нас русских было двое.
Когда закончилось первое полугодие, то преподаватели вывесили на доске итоговые отметки. Кубинцы работали по американской 100-балльной системе. И, когда я увидела, что у меня лучшая отметка в группе – 97 баллов, то удивлению моему не было границ.
Почему я это всё вам рассказываю?
Нам всем надо понять, что мы часто сами не знаем себя. Если бы не этот случай, я бы уже наверняка не пошла. бы учиться дальше.
Очень важно в жизни найти именно своё место : пробовать и не упустить момент.
Возвратившись на Родину, я поступила на вечернее отделение Волгоградского пединститута, где учила немецкий язык, который преподавала немка, живущая в России. Надо сказать, что занятия она для нас, заочников, проводила без особого усердия. И я поступила на немецкое отделение, т.к. в школе учила немецкий. Но, купив фразеологический немецкий словарь, выпущенный в Дрездене, и начав им пользоваться, я почувствовала огромный интерес к этому языку.
В 1971 году, прервав занятия после третьего курса, я уехала с мужем в Бразилию, где говорят на португальском языке. Внутренне я сопротивлялась португальскому языку, но выдержала не долго.
Португальский язык я практически выучила самостоятельно, т.к. мне часто приходилось по работе мужа, представителя «СовЭкспортФильма» , общаться с местными кинодеятелями, актерами, ходить на просмотры новых фильмов, принимать у себя дома бразильских кинодеятелей и когда приезжали советские кинодеятели, всемирно известные кинорежиссёры и киноактёры, в том числе Иннокентий Смоктуновский и Людмила Савельева.
На шестом году жизни в Бразилии я решила взять уроки португальского языка у крупного местного филолога, который давал уроки работникам Торгпредства. Когда зашла речь об оплате, то он предложил мне обмен уроками : он мне -португальский, а я ему - русский язык. Он был очень авторитетным и известным специалистом своего дела, и я с радостью согласилась. Звали его сеньор Ривадавиа.
Занимались мы с ним 2 раза в неделю месяца 3-4. Он давал мне новый материал, проверял, правильно ли я поняла, и больше к этому материалу не возвращался.
Когда я давала русский язык, объясняла, проверяла, закрепляла. Но через некоторое время я обязательно возвращалась к старому материалу, чтобы проверить, как он его усвоил, добавляла что-нибудь новое.
Сеньор Ривадавиа очень этому удивлялся и с пристрастием выяснял, все ли так учат в нашей стране. Я утвердительно ответила, что так только и учат. Он очень серьёзно со мной работал и говорил : « Галя, ты будешь преподавать португальский язык в Москве. Обязательно будешь!» Я ему ответила, что не имея документов об окончании института или хотя бы курсов, у нас это невозможно. Он предлагал мне отснять все его учебные разработки, но я отказалась.
Моему удивлению не было предела, когда в Москве после моего возвращения, меня сразу пригласили в Министерство внешней торговли преподавать португальский язык на Высших курсах иностранных языков. Дело было в том, что распалась португальская колониальная империя и срочно потребовалось готовить кадры для работы в Анголе, Мозамбике, Гвинее-Бисау, на Островах Зелёного Мыса – где говорили по - португальски.
И мне пришлось попросить сеньора Ривадавиа купить для меня кое-какие разговорники и учебники. Он с радостью снабдил меня всем необходимым.
Моё первое преподавание русского языка иностранцам было в 1973 году, в Рио-де-Жанейро детям Посольства ГДР. Их было 6 человек. Они учили русский язык второй год. На первом уроке я опозорилась, т.к. подготовилась к работе, как с учениками русской школы: проверка, закрепление, новый материал, закрепление, вопросы в развитие речи… Приблизительно так, но дети немецкие – это не русские дети. Абсолютно все как один домашнее задание ответили быстро и правильно ( по 10-бальной системе ). Новый материал с первого раза поняли и усвоили. И это все за 20 – 25 минут. Остальное время мне пришлось на ходу придумывать, чем их занять. К сожалению, наши дети совершенно другие.
Первое моё официальное преподавание было в школе при Торгпредстве в Рио-де-Жанейро для детей наших сотрудников. Об этом я хочу вспомнить только потому, что мы сами себя не знаем. Чтобы мою дочь не отсылать в Москву, мне надо было согласиться на обучение четверых детей : двое учеников 4-го класса, куда входила и моя дочь, и двое учеников 1-го класса. Обучение было совместное, как раньше в деревне. В 1-ом классе девочка и мальчик, и в 4-м классе девочка и мальчик.
Оба мальчика, хотя и были сыновьями блестящих во всем родителей, но оба были какие-то неопрятные, простите, сопливые, а я очень брезгливая… Я согласилась только из-за своей дочери, чтобы оставить её с собой.
Но что интересно, опять же человек не всегда знает, на что он способен и что в нём заложено. Как только занятия начались, я обо всём забыла… Они стали моими, и я с ними возилась, сколько могла: раз они мои, то они самые лучшие.
Причём первоклашка совсем не умел пересказывать текст, толком выразить свою мысль, но имел врождённую грамотность в русском языке. Речью толком не владел, а диктанты писал без единой ошибки.
По окончании учебного года его родители возвращались на Родину. Я поговорила с его мамой о сыне, хотя она избегала подобных разговоров. Я объяснила, что отметки хорошие, потому что на уроке у меня было достаточно времени, т.к. их было всего 4 человека и девочки занимали минимум времени. У них всегда было всё готово на «5». Но в школе так не будет. Возможно, понадобятся дополнительные занятия, но лучше ребёнка не мучить. а с детства позаботиться о его будущем. Увлечь каким-нибудь музыкальным инструментом… Но, если это не пошло, поискать что-то другое… К примеру, можно стать мебельным мастером… И, самое интересное, мне потом лет через 15 рассказали, что он работает краснодеревщиком, у него своя фирма и к нему большая очередь. Выполняет работы на заказ.
Но, находясь за границей, я, в основном, занималась преподаванием португальского языка для женщин нашего коллектива; так как обнаружила, что русские жёны наших торгпредских и посольских работников, заходя в магазин, высматривают нужную им вещь и употребляют всего 2 слова: “defeito” и “desconto” ( т.е. «дефект» и «скидка» ). После этого я стала вести бесплатные курсы португальского языка, принимая жён сотрудников других совучреждений.
Когда я с мужем приехала в Бразилию во второй раз, то там я преподавала для посольских жен португальский язык, а для бразильцев –русский.
В моей группе было 16 человек: взрослые бразильцы, примерно от 20 до 60 лет. Учебников не было. Посольство организовало эти платные курсы, не поставив Москву в известность. Поэтому курсы продержались всего один год.
Нас было 3 преподавателя и все преподавали, как умели и как хотели. Но занимались наши ученики с большим интересом.
Одна пожилая супружеская пара в моей группе посещала курсы русского языка для поездки в Россию. Что они и сделали. Возвратились из России, влюбившись в Россию, хотя с ними и произошла неприятность в Ленинграде : водитель экскурсионного автобуса закрыл дверь так, что сломал бразильянке руку. Так что из России они приехали со сломанной рукой, но с кучей впечатлений и вопросов. Главный вопрос был как перевести на португальский язык слово «берёза» ( “Bétula” ). Она им очень понравилась. А также задавался вопрос, почему у них нет такого шампанского, как в России.
Но одна неприятность случилась и у меня. Под конец занятий я узнала, что один из моих учеников ( холёный молодой человек ) собирается поехать в Россию как протестантский проповедник. Учить нас… Он мне подарил Библию, прекрасно изданную на португальском языке. Я сразу же отнесла её настоятелю православной Антиохистской Церкви в Бразилии, Отцу Теодоро. Он приехал из Сирии в Бразилию к своим духовным чадам, из которых многие уже забыли родной язык, т.к. их родные жили в Бразилии уже многие поколения. Это был настоящий православный проповедник, и он знал, что можно использовать для православных сирийцев из этой протестантской Библии, а что нельзя.
В 90-е годы мне пришлось преподавать русский язык в « Русском Центре » в Анголе. Когда я пришла на первое занятие, в аудитории сидело около 40 человек мужского пола возраста приблизительно от 15 до 35 лет. Окончательно их должны были зачислить и выдать студенческие билеты в конце первого семестра, с учетом возможного отсева и пропуска занятий. Обычно к концу семестра оставалась половина из поступивших.
Передо мной сидели негры из различных народностей и племён Анголы. На первых рядах устроились ребята малорослые, иссиня – чёрные, с грубоватыми чертами лица и смотрели они на меня с большой подозрительностью.
На задних рядах разместились статные, высокорослые, коричневатые парни с идеально европейскими чертами лиц. И, в основном, в военной форме солдат. Держались они уверенно, у них уже был опыт общения с русскими.
Меня как всегда спасала моя особенность : раз группа моя, то все мои – и есть самые любимые и лучшие. Учебников было мало, хорошо, если один на троих. И пользовались ими только на уроках.
Студенты других групп многие учебники « приватизировали ». В моей группе ни один учебник не пропал. Хотя я особенно и не следила за ними. Староста сам собирал их в конце урока и все ему помогали.
Группа занималась с огромным энтузиазмом. Особенно любили разыгрывать диалоги на разные темы. Заодно и обучались, как себя вести в различных ситуациях.
Я частенько приносила что-нибудь вкусненькое : печенье, конфеты, предупреждая, что это для всех. И все делились, как положено. Хотя я уже знала по опыту, что, если на пляже подошли три ангольца, и вы дали три банки пива на троих - по одной на каждого - в руки одному, то он ничего другим не даст…
Однажды в конце занятия меня позвали к телефону. Я прошла в другое здание… В это время закончился урок. И в наш класс должна была зайти другая группа. Ко мне прибегает учитель этой группы и говорит, что мне надо пойти и узнать. почему моя группа не пускает никого в помещение. Когда я спросила своих ребят, в чем дело, они мне смущенно ответили, что там лежит моя сумка. Я поняла, что, если бы не они, то я легко могла бы остаться без сумки.
В общем, у меня отношения с моими слушателями были самые добрые.
Занятиями были все довольны: и я и они. Но были и разные курьёзные случаи.
Однажды один военный слушатель спрашивает у меня как перевести на португальский язык какое-то русское слово. Я не поняла, что за слово и переспросила. В это время вся группа ему кричит, чтобы он замолчал – они сами ему переведут.
В это время в класс заглядывает мой муж, приехавший за мной ( Общественного транспорта в городе нет ). До меня уже дошло, что это слово нецензурное. Я говорю мужу: « Вот, послушай, как наши русские офицеры обучают русскому языку ангольских солдат ! »
Муж спрашивает, при каких обстоятельствах было произнесено это слово. Анголец объясняет, что он зарядил пушку и неудачно выстрелил, и русский офицер всё ему кратко объяснил… Муж мой по-португальски сказал, что это “ as coisas da vida ” – дела житейские…
Я знала, что наши рыбаки специально обучают ангольцев мату. Вот и военные не отставали от них, хотя иногда и по необходимости.
Ангольцам очень нравилось разыгрывать диалоги, из которых они узнавали, как себя вести в театре, ресторане, в магазине. в консульстве и т.д. Это создавало особую атмосферу на занятиях.
К концу первого полугодия их лица было не узнать. Ни один анголец не бросил учебу в моей группе.
Когда я должна была заполнить студенческие билеты и вклеить их фото, то на меня с фото смотрели лица, которые я увидела на первом занятии: подозрительные, настороженные, хмурые… Но на уроках передо мной сидели уже совершенно другие люди.
Ангольцы очень ценят доброе к ним отношение и готовы ответить тем же.
Однажды после утреннего субботнего занятия за мной не приехал вовремя мой муж. ( Общественного транспорта в Луанде не было, а ходить пешком по городу нам запрещалось ).
Я решила сходить в кубинский магазин, который располагался недалеко от « Центра Русского языка ». Когда я вышла из здания. то двое моих слушателей находились во дворе. Попрощавшись с ними еще раз, я пошла по переулку к магазинчику. На некотором расстоянии они двинулись за мной.
Когда я вышла из магазина, то я опять увидела своих учеников. Это уже меня очень удивило. По пути к « Центру Русского языка » ребята снова двинулись за мной.
Тогда я не выдержала и сказала им, что не надо меня охранять, что мне уже пятый десяток, и что я никому не нужна.
Они мне ответили кратко : «Съедят!»
Через некоторое время мы уехали из Анголы и я ничего, к сожалению, не знаю о моих дорогих учениках, жизнь которых была очень не простой.
Большинство их них жили в самых неприспособленных жилищах, часто без воды и туалетов… И поэтому я, возвращаясь домой после занятий, первым делом мылась сама и стирала с себя абсолютно всё, вплоть до обуви. Отмывала тот запах, которым они были пропитаны, т.к. у них, у большинства, не было такой возможности. Они рвались к знаниям, надеясь выучить русский язык, мечтая получить образование в России.
Я счастлива, что в Бразилии и в Анголе я могла полноценно общаться с иностранцами, помогать в работе мужу, смотреть и понимать ТВ, кино. Что моё языковое самообразование делало мои зарубежные будни интересными и содержательными.

P.S. Наш современник писатель Василий Ирзабеков, азербайджанец, выпустивший книгу « Тайна русского слова », в своих работах доказывает, что человек любой национальности, выучивший русский язык первым, намного опережает в своем развитии все другие национальности.
То есть, особенно русских детей, надо сначала обучить русскому языку, а потом пусть учат любой другой язык.
Раньше в наших школах начинали учить иностранный язык с 5-го класса и это было нормой. ( А сейчас дети уже в 2 года начинают лопотать на чужом языке ).
И, как вы видите по моей жизни, португальский язык, например, я практически выучила самостоятельно. Занимаясь с сеньором Ривадавия, я просто отшлифовала свои знания.