Вспомнить все! Тема ноября-декабря 2011: "Ангольская оружейная комната" Сергей Коломнин

Для многих ветеранов Анголы, особенно воевавших там в 1985-1991 гг., будет, вероятно, откровением, что в начале 80-х годов ХХ века ситуация с оружием в коллективах наших советников и специалистов в Луанде была откровенно плохой (речь веду только о Луанде, в бригадах и воюющих провинциях оружие было в достатке). И личного оружия в Луанде тогда постоянно никто не носил и дома не хранил. В военной миссии в Луанде имелась оружейная комната, в которой хранились на случай командировок и «непредвиденных ситуаций» несколько десятков АКМ и ПМ. Но что это для «луандского гарнизона», насчитывающего несколько сотен советников и специалистов? Капля в море.

Переводчики, которые «стояли в карауле» на косе, пока ГВСы и их приближенные совершали утренний моцион на океане, хорошо помнят эту оружейку. Каждый день перед выездом «физкультурников» на косу, где-то в 5.15 утра дежурный офицер миссии открывал ее и вооружал автоматами двух выделенных переводяг (по крайней мере, такое количество «караульных» было мое время в 1980-1983 гг.).

О критической ситуации с оружием для советских специалистов в Луанде в то время может свидетельствовать и такой факт. Когда я в феврале 1977 г. (это была моя первая командировка в Анголу) прибыл как переводчик в Луанду в группу обеспечения полетов ПМТО («Маяк») в нашем коллективе вообще не было никакого оружия (кроме АК-47 зама командира группы подполковника Стаканова, но он тот ствол, приехав первым, «заныкал» у кубинцев). А охрану территории ПМТО несли вооруженные морские пехотинцы и матросы с плавмастерской Северного флота. Руководство ПМТО обращалось к командованию флота с просьбой вооружить личный состав в связи с напряженной обстановкой в стране (вообще-то в стране шла война!), но с этим долго тянули, действовала масса каких-то бюрократических формальностей, и прислали оружие на весть штатный состав ПМТО (автоматы, пулеметы, пистолеты) только к концу 1977 г.

Поэтому где-то неделю спустя после моего приезда командир группы обеспечения полетов подполковник Желнин вдруг обратился ко мне: «Слушай, ты же и по-испански должен понимать? Поедем сейчас к кубинцам в порт, там корабль разгружают с оружием, попросим у них для советских пару ящиков с автоматами».

Я, честно говоря, еще не вникший в местные реалии, был обескуражен – как это так взять и просто, с кондачка попросить боевое ОРУЖИЕ? И выразил свои сомнения по этому поводу. Но, как оказалось, напрасно. Мы приехали в порт, нашли старшего по разгрузке (корабль был наш, оружие принимали кубинцы). Я, как мог, на ломаном испанском объяснил нашу просьбу. Кубинец, подумав, сказал, что «пара советико но тьене проблема», но нужна команда из кубинской военной миссии. На удачу подъехал джип с каким-то кубинским генералом, и тот, подумав, сказал, что с судна дать оружие не может – оно уже распределено в войска, но помощь окажет из резерва миссии. И действительно, на следующий день кубинская машина привезла на ПМТО в Морру да Луш несколько автоматов, цинки с патронами и ящик гранат. Все это было передано нам без каких-то формальностей.

Отсутствие штатного личного вооружения у специалистов и переводчиков в Луанде активно компенсировалось «самовооружением». Страна-то воюющая. За годы вооруженного конфликта кто только не поставлял вооружение противоборствующим сторонам. Как у правительственной армии, так и у оппозиции сплошь и рядом можно было встретить автоматы Калашникова всех мыслимых модификаций и моделей, как советского, так и китайского, румынского, чехословацкого и югославского производства. Кроме современных АК-47, АКМ, АКС, РПК, ангольцы использовали оставшиеся от португальцев (по-моему, бельгийские) винтовки G-3 и древние, но надежные советские ППШ, ППД, пулеметы Дегтярева. Попадались даже немецкие «шмайссеры», MР-38, MP-40 с характерными ручками-магазинами, пулеметы МГ-42 и другие «стволы» времен Второй мировой войны. В провинциях, особенно, где шли боевые действия, достать оружие особого труда не составляло. А вот в Луанде, сравнительно мирном городе по тем временам, как я говорю, такая проблема существовала. Поэтому трофейное оружие привозилось в основном из командировок в воюющие провинции.

Свой первый трофейный ствол в Анголе я заимел в ноябре 1980 года. Тогда 21 ноября под Менонге был сбит унитовской ракетой ПЗРК фапловский самолет Ан-26 с советским экипажем (командир Камиль Маллоев). Самолет сел на вынужденную, ситуация была крайне запутанной. ГВС генерал-лейтенант Василий Шахнович выделил самолет АН-12 (из авиаотряда, подчинявшегося ГВС) и приказал вылететь на место старшему группы ВВС ПВО полковнику Виктору Семеновичу Шрубу и разобраться с ситуацией и, если нужно, возглавить операцию по спасению экипажа. Шруб, решил из советников, кроме переводчика, в коем качестве выступал ваш покорный слуга, тогда лейтенант Коломнин С.А., с собой никого не брать.

Мы прилетели в Менонге к обеду. Нас встретил ангольский лейтенант, командир базы и кубинец, компаньеро Соарес, глава кубинской гражданской мисси в Менонге (в то время в провинции Кванду-Кубангу кубинских войск не было). Хотя Соарес был гражданским лицом (по крайней мере, по официальному статусу), вид он имел заправского вояки – на поясе кобура, за плечом компактный израильский «Узи» (кубинцы будь то военные, будь гражданские, всегда исключительно тщательно подходили к своей экипировке в Анголе). Мы, по сравнению с ним, выглядели беззащитными котятами. Только у Шруба был пистолет ПМ (он как «летающий» советник имел право носить при себе личное оружие). Ни у меня, ни у трех прилетевших с нами гражданских ребят из группы обслуживания сбитого Ан-26, оружия… не было. У меня, потому, что пистолет мне не был положен по штату, а за автоматом в спешке в советскую в миссию заехать мы просто не успели; нашим же гражданским оружие вообще не выдавали. И это в воюющей стране!

Публично своего удивления легкомысленным «оснащением советских товарищей» Соарес не высказал, но тут же дал какие-то указания своему помощнику, и через полчаса мы были вооружены «до зубов». Мне достался немецкий «Вальтер» П-38 времен второй мировой войны, десантный вариант «Калашникова» и подсумок с пятью гранатами-лимонками.

Этот «Вальтер» по завершению нашей миссии в Менонге Соарес подарил мне на память (Калашников и гранаты пришлось сдать кубинцам). Произошло это после доброго десятка непременных тостов «За кубино-советскую дружбу» и успешное спасение четырех членов экипажа Ан-26 (командир корабля К. Маллоев и еще один летчик попали в плен к унитовцам и удерживались ими в неволе два года). По словам кубинца, пистолет этот был захвачен у унитовцев, и поэтому ни за кем не числился. Так что я стал владельцем как бы вдвойне трофейного оружия. С одной стороны – пистолет немецкий, а с другой – захвачен у унитовцев. С ним я в дальнейшем не расставался все три года моей второй ангольской командировки. Пистолет это я добрым словом вспоминаю по сей день. Удобный, надежный, как влитой «сидел» в руке, его отличали отличный бой и хорошая прицельная дальность.

Не забыл я в той командировке и своего коллегу по работе на базе ВВС Федора Жаворонкова. Привез ему такой же «Вальтер», только неисправный. Он валялся никому ненужный в кабинете у ангольского командира базы. Оттуда его я и «скоммуниздил».

Поскольку в дальнейшем в командировки по стране нам переводчикам ВВС ПВО приходилось летать часто, через полгода у нас с Федором образовался внушительный арсенал, причем, в основном из трофеев. Мой товарищ, большой любитель всякой стреляющей экзотики, собрал коллекцию исключительные редкости. Тут были и израильский «Узи», и английский пистолет-пулемет времен Второй мировой войны «СТЭН» (с боковым магазином, помнится, при стрельбе, через каждые 2-3 выпущенных патрона, его клинило, и приходилось передергивать затвор). Тут были и несколько моделей «Браунинга», в т. ч. миниатюрный дамский, другие трофеи, марки которых я уже запамятовал.

Кстати, мы доставали многие трофейные стреляющие редкости не только в командировках, но и в Луанде. Было там одно славненькое местечко. Называлось оно «Базе сентрал де репарасау» (Центральная база ремонта МО). В основном занимались там ремонтом авто и бронетанковой техники. Но был и небольшой цех по восстановлению стрелкового оружия. Там за бутылку водки Федору и привели его неисправный «Вальтер» к нормальному бою. А в дальнейшем при регулярной подпитке шефа цеха виски «гуляй Вася» (или Вася-пешеход») в наши руки перешло немало стреляющих трофеев. Куда они делись потом? Это нужно спросить у Федора. Он сейчас в Лондоне, возглавляет службу безопасности одной солидной фирмы.

Стоит отметить, что с приездом в Анголу в 1982 году нового главного военного советника генерала К. Я. Курочкина нам было приказано все «трофейное» оружие сдать. Делать этого мы, естественно, не стали, оставив наш арсенал, как говориться, на крайний случай. А в командировки, чтобы не «светиться», стали брать штатное, советское оружие.

Свой любимый «Вальтер» я перед отъездом из Анголы в августе 1983 года подарил ангольцу, сотруднику политкомиссариата ВВС и ПВО лейтенанту Бенту Армаду, который не раз выручал нас в различных бытовых ситуациях. Между прочим, фамилия Армаду в переводе на русский означает «вооруженный». Потому после моего подарка сослуживцы Бенту стали в шутку называть его «дуплу-Армаду» – «вооруженный вдвойне».

На сем заканчиваю повествование.