Вспомнить все! Тема сентября 2011: "Братья по оружию наши меньшие" Юрий Ласьков

СОБАКА МАРТА

О роли «братьев наших меньших» в жизнедеятельности личного состава экипажей кораблей немало рассказано в литературе. Животные, их доброта и ласка, сглаживают суровые будни членов экипажа, являясь небольшой психологической отдушиной для наших моряков в их суровой службе, подчас рутинной и однообразной, особенно на длительных выходах в море.

Животных заводят на кораблях, безусловно, с разрешения командиров кораблей, иногда и вышестоящего командования, по просьбе членов экипажа. Заводят в первую очередь, конечно наших «сестер и братьев» – кошек и собак. Но случаются и более экзотические друзья: попугаи, обезьяны, кому, что нравится. «Сестры наши» кошки не только создают уют, но и приносят пользу, занимаясь отловом «ушастых грызунов» крыс, которых в изобилии на наших кораблях. Борьба с ними иногда превращается для экипажей в «стратегическую» задачу, особенно, когда голодные грызуны начинают кушать на корабле все подряд, в том числе и кабельные трассы.

Вот и мне в самом начале лейтенантской корабельной службы, пришлось столкнуться с «добротой» собаки, любимицы нашего командира корабля и всего экипажа. Собаки, которая была так нелюбима всем остальным личным составом нашего дивизиона, да и бригады кораблей в целом. Почему нелюбима? Сейчас объясню.

Звали собаку Мартой, была она немецкой овчаркой, сукой. Причем сукой в прямом и переносном смысле, сукой необыкновенной.

Своим собачьим умом она посчитала себя полной хозяйкой корабля и присутствие посторонних на борту воспринимала как посягательство на свою территорию. Как она определяла чужаков? Да, легко. Собачьим чутьем по запаху. Запах, для каждого отдельно взятого корабля, специфичен. И соответственно, только члены экипажа корабля от долгого на нем нахождения этим запахом пропитаны до самой последней своей молекулы. Особенно это относится к флотской форменной одежде. Корабельный «аромат» ничем не выводится и стойкость его надолго.

Ненависть к незваному пришельцу корабельная умница открыто сразу не выказывала, а ждала своего часа. Час этот наступал очень быстро. Кто был на малых ракетных кораблях проекта 1234 должен помнить, что в палубной надстройке, около каюты командира корабля располагаются два капа и два трапа ведут круто вниз в подпалубные помещения корабля. Один трап ведет в офицерский отсек, а другой в мичманский отсек и отсек личного состава.

Вот наша сука и сидела на коврике у каюты командира, ожидая своего часа – часа, когда появится очередная жертва. Ждала она терпеливо, ничем не выказывая свою злобность к посторонним посетителям при их появлении. Час «Икс» наступал, когда у спускающего вниз по трапу незнакомца оставалась на уровне палубы одна голова. Злобно скалясь и гавкая, Марта бросалась на голову спускающего. Все это происходило весьма неожиданно и в первую очередь для неосведомленного гостя. Стараясь защитить свои уши от притязаний гавкающей собаки, гость начинал закрывать голову руками, для чего интуитивно отпускал поручни трапа. Далее происходило пикирование тела по ступенькам трапа на пятой точке, за которым следовал неизменный грохот, знаменующий встречу рухнувшего тела с нижней палубой. Грохот этот всегда сопровождался воплями и колоритной ненормативной лексикой. Сей номер повторялся с постоянной регулярностью по нескольку раз на день и вносил некоторую веселость в повседневные трудовые будни экипажа. Увы, пережившим стресс от нападения собаки и последующего падения с трапа было конечно же не до веселья.

К чужакам, поднимающимся вверх по трапу из «низов», она не выказывала никакого внимания, подъем происходил без задержек и ее атак. По всей вероятности «сучья натура» понимала, что вслед за головой появятся руки, которые могут и ударить, ударить больно.

И, вот что самое интересное: своим собачьим чутьем и подсознанием наша сука прекрасно отличала больших начальников – командира дивизиона, командира бригады и начальника политотдела бригады кораблей. Эти три «исключения из правила», могли наведываться к нам в любое время суток и без всякого сопровождения, она их не трогала. Как будто запах от них исходил исключительный, начальственный, или биополе у них было особенное, отличное от нас, простых смертных. Наш знаменитый физиолог Павлов по этому поводу со своими инстинктами животных по определению тут близко не стоял.

Учитывая особенности характера собаки и факт ее существования на борту нашего корабля, без предварительного оповещения специалисты штаба дивизиона, бригады и политотдела бригады кораблей лишний раз к нам не захаживали, старались обходить нас стороной. Всевозможные контролеры, которых на один корабль была целая уйма, не нервировали экипаж корабля своими всевозможными проверками и придирками.

Справляла свои естественные надобности наша героиня при стоянке корабля в базе как чистоплотная его хозяйка – на причале. При этом иногда, когда мы стояли вторым корпусом, она умудрялась нагатить на палубе соседнего корабля, так и не успев добежать до вожделенного берега. Что, естественно, совсем не нравилось нашим соседям по дивизиону.

При сходе на берег и вне корабля Марта была сама кротость, все встреченные жители поселка Гранитный были для нее родными и близкими. Исключением был только мой друг Саня. На него она почему то всегда бросалась с лаем при встрече. Что уж такое он ей сделал, что ее собачье сердце затаило на него обиду?

Вот с такой «хозяйкой» корабля и начал я свою службу. Зачисленный в экипаж я был для нее, как и все, пришедшие со стороны, незваным гостем. Реакция суки была соответствующей: пришлось и мне для начала испробовать пару раз прелесть полета вниз по трапу мягким местом своего организма. Хорошего, доложу я вам, мало!

По долгу службы мне приходилось активно перемещаться по кораблю, в том числе заходить в его подпалубные отсеки. Голову свою мне было жалко, тем более, что уши у меня большие – есть за что зацепиться собачьим клыкам. Уши мне, как и голова дороги по определению в целости. Не просить же каждый раз матросов, чтобы держали собаку!

Так жить было нельзя, пришлось искать нестандартный выход из положения. И я его нашел.

Эврика! Говорят, путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Выход есть. Путь к сердцу собаки, хоть она и сука, тоже должен лежать через ее желудок.

С этой мыслью я загрузил свой не пропахший еще корабельным запахом рабочий китель сахаром-рафинадом, который взял в кают-компании у вестовых матросов – пришлось набить им все карманы с достаточным запасом.

С этой минуты проблем у меня больше не возникало. При необходимости сойти вниз я спокойно подходил к трапу и бросал под нос нашей героине два куска сахара. Начинался процесс разгрызания и поглощения лакомства, в результате чего морда и, самое главное, клыки псины оказывались заняты процессом питания. Этого времени мне было вполне достаточно, чтобы совершить операцию спуска по трапу без каких-либо последствий для головы и ушей.

Таким образом, я и перемещался по кораблю целую неделю. Через неделю я был для нашей Марты самым лучшим другом. Завидев меня, собака просто заливалась лаем от восторга и бросалась меня облизывать, как это делают многие «друзья меньшие» при появлении своего хозяина. Так, по всей вероятности, она показывала, что рассчитывает получить от меня очередную порцию лакомства.

Правда, вскоре необходимость в сахаре отпала сама собой: пропах я корабельным запахом на все сто и стал по-настоящему своим, полноправным членом экипажа нашего корабля.

Вот чего не следовало Марте делать, так это брать питание из чужих, незнакомых рук. Этому мы ее не научили. И это ее впоследствии сгубило, привело к печальному финалу, такой короткой ее собачьей жизни. С учетом ее «сучьей» манеры встречать гостей «доброжелателей» у нее было превеликое множество. Особенно, из числа тех, кому довелось проехаться на «пятой точке» по жесткому корабельному трапу. И в один прекрасный день эти «доброжелатели» ее просто отравили. Сделали они это было перед нашим выходом в море. На выходе в море ей стало плохо, и она померла. И как настоящую «морскую собаку» мы похоронили ее в соленых водах северного моря, где она и обрела свой покой...