Вспомнить все! Тема ноября 2010: "Страшно..." Анатолий Познахирко

Было ли страшно? Было.

Когда меня с А. Худоерко в районе перекрестка дороги на Мукопе, 25-30 км севернее Шангонго, подкараулили и накрыли две Импалы, страшно не было – была дикая ярость. Во-первых, они нас выследили, зашли на боевой курс на повороте, с высоты 50-70 м и с расстояния 200-300 м. Первый самолет уничтожил машину сопровождения, а второй положил весь боекомплект по нам. Что нас спасло? С дороги мы ушли влево. Низкая высота захода на стрельбу, возможность завала самолета и как следствие невыход из атаки. В общем, они открыли огонь на доли секунды раньше, и мы живы. Да, тогда А. Худоерко (я его вез в отпуск) получил осколок в спину. Во-вторых, сами виноваты, что оставили в Шангонго из трех машин прикрытия с ЗCУ-23-2, две машины, а с собой взяли только одну. В-третьих, ребята из 19-й ПБр нас предупреждали, что в тот день было видно, как авиация ЮАР кого-то целенаправленно выискивает.

Страх пришёл через несколько часов, когда в сознании стало заново прокручиваться, что с нами произошло. Когда внутри тебя все леденеет и стаканы выпитого спирта не помогают.

Когда второй раз меня накрыла четверка Импал, на душе было спокойно. Правда, после этого, все говорили: «Бог троицу любит». В общем, со мной после этого все боялись ездить. Прошло немного времени, возвращаюсь в Ондживу, до своего переднего края обороны остается где-то с километр, как из-за леса прямо на нас выскакивает двойка Импал – видимо, они шли вдоль шаны, прикрывшись лесом. И в этот раз все ракеты прошли мимо. Повезло. После этого, как будто «крылья выросли и море по колено».

Если бы можно было встретиться с этими юаровскими лётчиками, я бы треснул с ними по стакану на нашей русской водочки, закусили бы мы все это еврейским бутербродом, и задал бы я им один вопрос: «Как же вы ребята трижды умудрились промахнуться?» Ведь мы знаем, как стреляют юаровские летчики.

На этом на февраль-март 1982 года мои «авиационные приключения» закончились. В августе при выходе 11-й ПБр из-под Ондживы судьба подарила мне возможность «побегать» и «покататься» по просторам провинции Кунене. В результате я умудрился дважды проехать по заложенной южноафриканцами мине. Видимо, была установлена на определенное срабатывание. В третий раз я на эту же мину уже не наехал, т.к. меня везли ангольцы, которые ее попросту объехали. Я их спрашиваю, в чем дело, почему объезжем, я ведь здесь дважды проезжал. Они смеются: «Ты-то проехал дважды, а мы не желаем в третий раз испытать твою судьбу!». Это было 09.09.81, когда я нашёл наших и ехал в Ондживу.

Второй «контакт» с минами состоялся у меня в Кааме, во 2-й МПБр в конце апреля 1983 года. Настроение дембельское, через неделю в Союз, на все и вся положено. Приезжает замполит батальона и просит проехать с ним в боевое охранение в район Эдиве. Ехать желания нет, но надо. Приезжаем в боевое охранение, с дороги съехали, здесь ангольцы, что-то закричали, замахали руками, и, решив, что они оповещают об авиации, я резко повернул вправо, под деревья. Смотрю, все остолбенели, у некоторых оружие выпало из рук, а замполит так сжал ручку в «Уазике», что руки стали белые. Я ему, что случилось. А он мне, Анатолий, мы на минном поле. Я ему, какое минное поле... и т.п. Открыл дверку «Уаза» и спрашиваю, где ваши мины. Мины были обозначены маленькими кустиками, и я умудрился проскочить через четыре ряда мин. В общем, как в фильме, «везет же дуракам».

Все вопросы в охранении мы решили, я сел в машину, стал заводить, а тут всё, и ноги и руки, как свинцом налились. Вышел с машины и говорю ангольцам: «Выкатывайте машину с вашего минного поля на дорогу ручками». Приезжаю к переднему краю обороны, а там уже комбриг встречает. Ну и высказал он мне все, что думал, хотел думать и не хотел. Из всего было самое главное «на х… ты туда поехал, тебе домой через пять дней». Вот такая история.

Ну, раз уж речь пошла под стаканчик водочки, то для наших бывших «супостатов» есть у меня рассказ о еще одной встрече с ними. Было это в июле-августе 1981 года. Тогда нас южноафриканские войска окружили, отрезали нам все пути на север, все дороги были заблокированы. Регулярно нас бомбили. В один из дней поступает информация, что в районе 30-50 км восточнее Ондживы наблюдается скопление танков и пехоты противника. Посылаю в данный район разведгруппу. Проходит определенное, время выходим на связь. По связи «слышим гул танков», и так постоянно. Что дернуло нас: меня, А. Худоерко и Ю. Егорова проскочить за район обороны бригады в сторону Шангонго. Проскакиваем где-то с пару десятков километров и на повороте нос к носу сталкиваемся с юаровской разведкой на AML-90. Они, видимо, от нас такой наглости тоже не ожидали. В результате мы с трассы в кусты ушили вправо, а они влево. Стоим друг перед другом, ждем, что будет. В общем, ни мы, ни они огонь не открыли. Мы задом, задом и они также. Как говорят, разбежались мирно. Самое интересное, возвращаемся к моей обороне, смотрю, что то мелькнуло в кустах. По тормозам. Подходим, смотрим, лежит вся моя доблестная разведгруппа и без зазрения совести радируют всё тоже, что слышат гул танков. Комбриг Афонсу Мария был взбешен, начальника разведки бригады, по-моему, расстрелял. Была выслана в тот же район моя же разведгруппа и параллельно была выслана офицерская разведгруппа. В результате там ничего не обнаружили. Вот такова история.

А насчёт засад и обстрелов – их было столько, что всё не вспомнишь. В 1981 году (апрель-май) меня второй раз накрыла четверка самолетов. Шли мы из Шангонго в Ондживу. Как всегда с собой брали для прикрытия три машины ГАЗ-66 с установками ЗУ-23-2 и «Стрелами». Я обычно расстановку машин охраны производил так: первая машина шла впереди, на расстоянии видимой связи, на дистанции 500-600 м. Вторая – сзади, приблизительно на таком же расстоянии, и третья – на расстоянии до 1 км. Так вот, в этот день, только мы отъехали от Шангонго на 2-3 км, со всех придорожных кустов стали пристраиваться гражданские машины. Сначала охрана отгоняла всех, но затем я понял, что дело безнадёжное, и разрешил стать всем машинам в колонну. Получилась колонна из 20-30 машин. Юаровские самолеты догнали нас где-то километров за 30 до Ондживы. Охранение оповестило стрельбой по самолетам и дало возможность уйти из-под обстрела первой пары самолетов. В общем, эта четверка атаковала колонну раз 5-6. Последствия были страшные. Кругом трупы, стоны раненых, всё горит. Даю команду раненых ко мне в машину. Через секунду поворачиваюсь, а в мою машину запихивают мужчину: черепной коробки нет, и вытекает мозг, а под ним ещё такой же раненый лежит. Начал на них орать, а у них в глазах полная отрешённость, ничего не соображают, что делают. Вторая команда: всех убитых в машину (рядом был самосвал), они и убитых и раненых за руки и за ноги и стали забрасывать, как бревна, в этот самосвал. Передать все словами не могу – это надо было видеть. Разворачиваю свою машину и в хвост колонны. Пытаюсь оказывать хоть какую-то медицинскую помощь, насколько бинтов хватает. Бинты закончились довольно быстро, снимаю с себя форму, срываю майку и начинаю перевязывать ногу раненому. В этот момент чувствую, что-то не то. Поднимаю голову, а передо мной стоит человек (есть такое выражение «глаза выскочили из орбит»), так у него взрывной волной выбило глаза, и они висят на кровеносных сосудах. Просит помощь, а что тут можно сделать…