Данияль Гуков
Я очень хорошо помню эпизод, описанный Андреем Бабаяном. Тогда все заметили, что после происшедшего отношения между старшим и начпо, мягко говоря, испортились. Вечером того дня мы все поздравляли героев, но подробности я узнал только сейчас. Николай Ковтун тоже не очень распространялся по этому поводу.
Мы, советники 16 бригады, завидовали 13 бригаде: у них был БТР 60ПБ, а у нас, на только один БРДМ на всех. Вы представляете разницу в комфорте.
Прав Андрей, в ходе этой операции много раз нам бывало страшно. Ведь для всех нас это были первые настоящие бои, где убивали не условно, как на учениях в Союзе. Мы умудрились выехать на нашем Уазике, хотя ангольцы и советовали нам оставить его в Куите.
Но страх, по моему, приходит после – вначале, не думая о страхе, просто пытаешься выжить – и все люди по-разному этот страх переносят. Я часто наблюдал, кто и как себя ведет в необычных ситуациях, и могу точно сказать: по Грибуку Н.Г. невозможно было определить, что он испытывает, я становился слишком разговорчивым, другой начинал заикаться, третий вообще не разговаривал.
Я очень испугался, когда мы все попали в настоящую огненную чашу: сушняк высотой в несколько метров начал гореть с трех сторон, пламя распространялось очень быстро. Я много раз анализировал случившееся тогда, но так и не пойму, как мы оттуда выбрались. Помню, была паника, и мы просто рванули кто куда.
Надо отдать должное офицерам и солдатам 16 бригады: они всегда очень чутко заботились о нас и охраняли нас – не помню случая, чтобы их не оказалось рядом. Не знаю, как другие бригады, но 16 бригада имела большой опыт боев. Она постоянно находилась в Куито, а мы все в такой ситуации оказались впервые и иногда допускали такие ляпы по неопытности! Но офицеры бригады делали вид, что не замечают этого, и тактично подсказывали нам, как лучше поступать, чтобы выжить в этих условиях.